Вон вчера, например… Поехал я в большой магазин купить корм котам – Баське, Шуне и Филимону, заодно – и себе с женой каких-нибудь котлет или колбасок «Мироторг», которые можно быстро поджарить на сковородке и устроить небольшой пир. Колбаски были, но оказались дороговаты для кошелька пенсионера, поэтому пришлось ограничиться двумя кюветками котлет куриных.
Куриные котлеты обычно бывают недорогие и вкусные, особенно если они еще не побывали в морозилке. Для усатых домодчадцев купил двадцать пакетиков так называемого мокрого корма – с ягненком, курицей, говядиной, лососем и пять с «роскошным соусом рататуй», как было написано на лицевой стороне упаковки, – всего поровну, словом. (Кстати, при этом один из работников кошачьего отдела магазина, довольно разбитной малый, хохотал, не скрывая иронии: «Это надо же, кошкам подсунуть под сусала корм в соусе рататуй! А что такое рататуй, они знают?»)
Когда я уезжал из дома, в последний момент Марина попросила купить мешок прессованного древесного наполнителя для лотков. Чтобы усатые не ощущали никаких неудобств, справляя большую и малую нужду. Я купил и наполнитель.
Касса подвела итог моим покупательским потугам. На товар для кошек я потратил денег в шесть раз больше, чем на еду для нас с женой. Это нормально?
В общем, сравнение дает повод для скорбного вывода: кто чувствует себя лучше на белом свете, животные или люди?
Есть еще один аспект, на который стоит обратить внимание. Писатели, обитавшие в нашем поселке, всегда были людьми крайне благожелательными, умевшими подать руку и на торжественном приеме, и на лесной тропинке, встретившись во время прогулки, – а лес у нас богатый, грибной, народа в нем бывает много, – и в издательстве, когда надо поддержать начинающего автора, везде, словом.
Но эти писательские ряды сильно поредели. Ушли лучшие из лучших, блестящие люди – Константин Ваншенкин, Фазиль Искандер, Георгий Семенов, Лазарь Карелин, Володя Амлинский – всех не сосчитать. А они умели создавать климат, повышать температуру в мороз и уговаривать солнышко, спрятавшееся за тучами, чтобы оно выглянуло и осветило землю хотя бы на минутку, – справлялись с этим блестяще.
Когда они уходили, – поочередно, – в природе образовывалась дырка, провал, пустота, но пустоты, как известно, долго не держатся, их обязательно заполняют другие люди и от того, какие они, зависит не только климат, но и жизнь наша. «Другие люди» по качественным показателям сильно уступали и Фазилю Искандеру и Жоре Семенову; главным принципом у этих новых хозяев жизни в быту был тезис, – и это ощутили многие, – «Принести как можно больше неудобств соседу, и чем хуже ему будет – тем лучше».
Отравить чьего-нибудь щенка с только что прорезавшимися глазами или швырнуть камень в кота, неосторожно высунувшегося из своего жилья, было самым любезным и милым для них делом: хлебом не корми, дай только совершить «что-нибудь героическое». Рублей так на пятьдесят или на пятьдесят пять, это еще лучше.
Завидя таких людей, Майка продолжала поджимать хвост и спешила где-нибудь спрятаться. И правильно делала. Количество разных хлопот, без которых можно было бы обойтись, увеличилось втрое. Но Марина, как и прежде, считала, что животные осветляют жизнь человека, делают ее теплее, привносят в будни что-то праздничное, наделяют особым смыслом. Поэтому чем больше будет вокруг разных котов и собак, тем лучше.
Хотя, когда ей предлагали пополнить парк домашних животных новыми «поступлениями», она отчаянно мотала головой: нет-нет-нет! – судя по всему, прекрасно понимала, что предел находится совсем недалеко и до этого предела лучше не доходить.
Иначе ведь можно вообще отбить любовь к животным и напрочь выколотить даже охоту находиться рядом с ними.
Организм человеческий – штука тонкая, имеет много нюансов, реагирует абсолютно на все и ведет себя не всегда адекватно. Недаром говорят, от любви до ненависти – один шаг, «поговорилка» эта была явно подсмотрена в жизни и оказалась очень живучей – никак не может зачахнуть.
В среде московских властей периодически наступают моменты, когда сильные мира сего обращают внимание на собак, особенно на собак бездомных, выделяют деньги на борьбу с ними, либо на любовь к ним. Несколько лет назад на стерилизацию бездомных собак выделили, например, восемьдесят семь миллионов рублей, а на помощь бездомным детям, которых в Белокаменной ныне больше, чем в годы Гражданской войны, – всего двадцать четыре миллиона. Хоть стой, хоть падай, хоть смейся, хоть плачь… Как хочешь, так и реагируй.
Поскольку жизнь у меня была цыганская – выпадало много командировок, поездок, разных движений туда-сюда, мотаний, то Марина часто оставалась с собаками одна, в том числе в одиночку выводила их и на прогулку.
Всех троих – на одном длинном ремне, к которому, как на речном перемете, были привязаны индивидуальные поводки с ошейниками: первый, длинный – для Майки, которая в этой тройке была самой шустрой, два других – покороче. Рыжий в этой стае все годы стремился играть роль бегемота, тянул Серого с Майкой то в кусты, то к брошенному пакету из-под молока, выглядывающему из крапивных дебрей, то к пустой консервной банке, аппетитно пахнущей ветчиной, то еще куда-то и Майка с ее легким телом и хвостом-опахалом, и Серый, картинно вальсирующий плохо слушающимися задними лапами, летели за ним буквально по воздуху, а через несколько минут совершали другой полет – уже в обратную сторону…
Рыжий бегемот был псом-нюхачом, ловил все запахи, возникающие у него на пути, примерно в две сотни раз больше, чем улавливал обычный человек, крутил своей тяжелой головой из стороны в сторону, и если его чуткие ноздри засекали запах лесного мышонка, затаившегося где-нибудь под землей, в узком извилистом ходу, то бегемот, сопя азартно, тут же кидался разрывать лапами земные недра.
Майке с Серым ничего не оставалось делать, как, приземлившись после очередного рывка, соваться носами в землю, чтобы засечь дух несчастного мышонка и попытаться его поймать.
Самой ловкой и удачливой в таких случаях оказывалась Майка – к ней почти всегда госпожа-удача была благосклонной.
По-прежнему хуже всех было Марине – доставалось по полной программе, количество синяков, которые она получала во время таких прогулок, счету не поддавалось. И слезы были, и походы к врачам, и стенания – все было… Нанять человека, который специально занимался бы собаками, выгуливал их, а заодно учил благородным манерам, было невозможно. Влетело бы нам в приличную копейку. Этого позволить себе мы не могли. Я бы, честно говоря, отказался от собак, как это