Я прикрыл глаза. Да уж. Вот оно как.
— А… Шаокин?
Управляющий Ли немного смягчился:
— Она держится. Она… верит в вас, молодой господин. Но на неё давят. Тётки, советники дяди, даже те, кого вы знали с детства, боятся сказать слово против. — Он замолчал на миг, а затем добавил: — Госпожа не сдаётся. Ей помогают несколько ваших людей: Гуожи, Дань, Линьгу. Они… однозначно нервируют Тан Жэня. Но он уже распорядился усилить охрану.
Я опустил голову над чашей. Горячий пар касался лица, но не смог согреть ледяное чувство внутри.
— Вам нельзя больше оставаться здесь надолго, молодой господин. И… если хотите моего совета — не возвращайтесь в поместье открыто. Они вас там не ждут. Зато ждут, когда вы ошибетесь.
Я кивнул, чувствуя, что горло сдавливает. И в груди с каждой минутой нарастает решимость: я не дам им отнять у меня всё.
После трапезы управляющий Ли неторопливо собрал пустую посуду и отодвинул в сторону, словно давая мне время прийти в себя. Он сидел напротив, опустив руки на колени, и какое-то время мы просто молчали.
За окном был тихий плеск воды. Внутри меня была тяжесть, словно я проглотил камень. Каждое движение отзывалось болью — не только в теле, но и в душе.
Управляющий Ли внимательно посмотрел на меня, его взгляд был мягким, но в то же время в нём читались и тревога, и сочувствие, и что-то ещё… что-то, похожее на сожаление. Наконец он тихо спросил, почти шёпотом, будто боялся спугнуть или потревожить рану внутри меня:
— Молодой господин… что вы намерены делать дальше?
Этот вопрос будто заставил щёлкнуть внутри замок. Только вот открыть эту дверь я не могу.
Я смотрел на грубые дощатые стены, на трещины, на неяркий свет фонаря, что покачивался у входа, и не мог выдавить ответа. Пальцы сами собой сжались в кулак. Мне хотелось дать ответ сразу, но я знал: каждое слово должно быть продумано. Я не имел права больше ошибаться.
Я закрыл глаза.
Кровь, много крови. Кошмарная улыбка и запах гнили. Потом тюрьма, атака, убийца, появление Кейсенга и Дамэня… Их чёрные вены, словно паучья сеть. Руки, который в ответ сжали мои в безмолвной жуткой поддержке. Всё это складывалось в жуткую картину.
Я глубоко вдохнул. Открыл глаза. И только тогда с сухостью в горле, словно выцарапывая слова из самых глубин себя, произнёс:
— Мне нужно найти Чэнь Цзиньтая. Отшельника. Только он сможет сказать, есть ли во мне живое проклятие. И… если оно есть… как его вытравить.
Почему-то после сказанного стало немного легче. Фонарь за дверью качнулся, его свет лёг полосами на пол, и я увидел, как управляющий Ли нахмурился, но потом кивнул:
— Я понял, — сказал тихо и низко. Он долго не смотрел на меня, будто сам решал что-то важное. Потом снова встретился со мной взглядом. — Я попробую помочь вам. Выбраться отсюда. Я знаю людей. Есть те, кто не забыл… не забыл, что такое долг. И кто вы для этого дома.
Я не смог ответить сразу.
Что можно сказать, когда человек готов идти на риск ради тебя, хотя мир вокруг уже отвернулся?
— Управляющий Ли… — наконец хрипло произнёс я. Голос сорвался, стал едва слышным. — Если я… если вдруг окажется, что живое проклятие на мне… я не хочу втягивать вас в это.
Он только слегка улыбнулся уголками губ. Мягко, с тем терпением, с каким старый наставник смотрит на своего неразумного ученика.
— Молодой господин… — произнёс он почти шёпотом. — Я служил вашему отцу с юных лет. Я видел, как вы росли. Я знаю, что вы за человек. У всех нас есть выбор, но долг не заканчивается, пока бьётся сердце. Вы мне не посторонний. Поэтому я не боюсь. И верю в вас.
Я сжал кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. Слова застряли в горле. Я хотел сказать «спасибо», но оно было слишком маленьким. Хотел сказать «я не забуду этого», но оно звучало не так глубоко, как ощущалось. Поэтому только кивнул. Один раз. Уверенно. Это было лучше, чем неуклюжие слова.
Мы снова замолчали.
А потом я поднял взгляд и понял, что в этом зыбком, шатком мире, полном теней, интриг и крови, есть хотя бы ещё один человек, которому я могу доверять. И ради этого доверия нельзя сдаваться.
Я не знал, куда заведёт меня сей путь. Но я знал, что не имею права остановиться.
* * *
На следующий день утро окутало пристань густым туманом, и холод пробирал до костей. Я почти не спал — лишь короткие провалы в забытьё, полные шорохов, снов-предупреждений и голосов без лиц. Но когда управляющий Ли вернулся, он принес с собой не только еду, одежду, но и хорошую весть: Гуожи, Линьгу и Дань получили его послание и согласны встретиться.
В назначенный час я, переодетый в грубую одежду портового рабочего, пробрался к складам на окраине причала. Там, за ржавыми воротами, меня уже ждали трое.
Я шагнул к ним, и все подняли взгляды. В их глазах не было упрёков, что согрело душу. Но мне, конечно, придется многое объяснить.
— Командир… — Линьгу первым нарушил тишину. — Нам передали весть.
Дань кивнул:
— Такой сухонький мальчонка. Если б он пробежал у меня между ног, я бы и не заметил.
Мои губы чуть не дрогнули в улыбке. Пытается юморить даже в такой момент.
— Но весь город… гудит, — добавил Гуожи. — Они… не понимают, как произошёл побег из тюрьмы. Там была охрана, плюс запрещающие печати на воротах. Говорят, что тебя вытащила сама тьма.
Линьгу чуть прищурился:
— Вы знаете, что за вами охотятся? Уже объявлен приказ задержать живым или мёртвым. Назначена огромная награда. Тан Жэнь ведет себя настолько нагло, что вызывает недоумение. Он встречался с чиновниками. Ваш имя разносят как проклятие.
Я тяжело выдохнул. Мне нужно было рассказать хотя бы часть правды. Они смело пришли сюда, поэтому заслуживают этого.
А так… быстро же летят слухи. Впрочем, я другого не ждал.
— На меня