Когда-то здесь встречали баржи с зерном, вёсельные лодки с травами и ящиками красителей для мастерских. Но уже много лет это место пустовало, оставалось в стороне от жизни поместья, покрывалось пылью и паутиной времени.
Управляющий Ли довёл меня до старых ворот, открыл их узким ключом. Настолько спокойно и ловко, словно делал это и раньше. Зачем? Для чего? Сейчас вряд ли мне пригодится эта информация.
Короткий взгляд на меня, потом — знак следовать дальше. Я молча двинулся за ним. До сих пор, кстати, так и не сказал ему ни слова о Кейсенге и Дамэне. Даже упоминание о них казалось опасным. Они скользили позади беззвучными и холодными тенями. Были рядом, как преданные псы.
Я вошёл внутрь, сделал глубокий вдох.
Старая пристань внутри была большой деревянной постройкой. Запах старых досок, пропитанных влагой, прелой соломы и рыбной сети вплетался в дыхание. Стены почернели от времени и сырости. Под ногами поскрипывали половицы, но они были удивительно прочны. В одном углу стоял полуразвалившийся ящик, в другом — брошенная рыбацкая корзина с прогнившими верёвками. Рядом с ней — длинная лавка и стол.
Лунный свет просачивался сквозь узкие щели ставен, рассыпаясь по полу холодными полосами. Всё здесь дышало забвением. Место, о котором давно забыли… И в этом забытье был какой-то странный покой. Никто не станет искать меня здесь.
Я подошёл к окну, осторожно приподнял ставни. Там тёмная гладь реки отражала звёзды на чёрной воде. Тихо, будто мир застыл.
Я присел на старый бочонок и провёл рукой по лицу. События вихрем проносились в голове. Обвинения. Смерть Ланьси. Исчезновение учителя. Кейсенг и Дамэнь, которые вернулись… не людьми. Кто подставляет меня и зачем? И как не утонуть в этом с головой?
Усталость давила, но мысли не давали закрыть глаза. Я снова посмотрел на тёмную воду. Она манила и пугала одновременно.
Всё происходящее казалось сном. Но я слишком хорошо знал: сны не пахнут прелой древесиной и гнилой сеткой.
В груди всё сжалось. Я чувствовал, что живу только потому, что кто-то оставил мне ещё немного времени.
Я не сомневался, что Кейсенг и Дамэнь были где-то рядом. Нет, пока ни слова о них. Не поддаваться соблазну с кем-то поделиться. Что я скажу? За мной следуют два почти мертвых подчиненных, которые разрывают на куски быстрее, чем успеешь заказать суп со свиными ребрышками в таверне?
Слишком велик риск. Они… не те, кого можно вывести на свет. Зато тьма надежно скроет. И сейчас они — мои единственные союзники. Пусть молчаливые, но верные.
Я только шепнул в пустоту:
— Я найду выход. Для нас всех.
Через некоторое время я перебрался на старую лавку с растрескавшимися ножками, покрытую пылью и паутиной. Присел осторожно, чувствуя, как ноют ноги и горит тело от усталости. В голове вереницей пульсировали мысли: куда идти дальше, что делать, как выбраться из этого кошмара… Но чем больше я пытался обдумать ситуацию, тем больше мысли вязли в тумане.
Я собирался лишь немного посидеть, перевести дыхание, собраться с мыслями. Но тело решило иначе.
Сознание медленно затянула тяжелая и вязкая тьма сна. Я провалился в неё так легко, словно меня подхватило быстрое течение реки и унесло.
Сон был зыбким, неуловимым, будто ткань, сотканная из пыли и полупрозрачного шелка.
Я снова был там… в пустыне Цилань. Горячий ветер жёг лицо, небо пылало багровым заревом, а песок под ногами будто искрился крошечными лезвиями. Я шёл, и каждый шаг отдавался звоном в висках. Но рядом… шагал кто-то ещё. Я не мог разглядеть лица. Фигура была закутана в тонкое одеяние: то светлое и легкое, как мираж; потом — будто сотканное из ночи. Иногда мне казалось, что это женщина. Иногда — мужчина.
Я пытался повернуть голову, взглянуть на своего спутника, но лицо упорно оставалось в тени. Ни глаз, ни улыбки, ни даже силуэта — только загадочный свет, окутывающий эту фигуру. А ещё… очень странно. Но почему-то с этим спутником становилось спокойнее.
Шаг за шагом мы шли вместе по бескрайней пустыне.
Я хотел спросить: «Кто ты?». Но слова будто замирали на губах.
Слышались лишь глухой шелест песка и биение моего сердца.
В какой-то момент моего плеча коснулись. И я почувствовал… тепло.
В груди вдруг стало легко, спокойно, так… правильно.
— Не останавливайся, Янжан, — прошелестел шепот.
Возникло странное чувство, что каждое слово прошло через мои кожу и кости. Но неприятно не было.
Я хотел спросить ещё что-то, но перед глазами замерцали звёзды над пустыней, песок закружился вихрем, унося и её, и мои слова, и даже чувство тяжести.
Я вздохнул во сне — и на границе того странного мира мне показалось, что за моей спиной тоже кто-то стоит.
Очень близко.
А потом…
Я распахнул глаза.
Всё дело было в тихом скрипе двери и запахе горячего риса с тушёным мясом. Управляющий Ли вошёл неслышно и уже ставил на стол корзину с едой и деревянную коробку с лекарствами.
— Молодой господин, — обратился он и опустился передо мной на колени, быстро окинув меня внимательным взглядом. — Вы в ужасном состоянии. Давайте я помогу.
Я молча кивнул. Он бережно обработал раны пахучей мазью, ловко перевязал плечо и ладони. Пальцы у него были натруженные, с загрубевшей кожей, но движения — осторожные и заботливые, словно он не с ранами возился, а с фарфоровой чашей.
Пусть мои раны изначально подлечивались духовной силой, но всё равно полностью я не справился. Просто не до того было. Поэтому был искренне благодарен за заботу.
Закончив, он подвинул ко мне тарелку с горячим рисом и тушёной свининой с овощами и пряным соусом. Рядом оказалась небольшая пиала с солёной капустой и ещё одна — с яичным супом.
Во рту появились слюнки. Кажется, я не ел целую вечность.
Я ел медленно, стараясь не спешить. Подавиться — вот будет умора.
Горячая еда возвращала силы, а управляющий Ли, дождавшись, пока я сделаю несколько глотков супа, тихо заговорил:
— Господин Тан… Тан Жэнь… — тяжело вздохнул он. — Уже ведёт себя так, будто он хозяин поместья. Переставляет слуг, выкидывает старых и ставит своих. Распоряжается залами. Да что там — даже кабинет господина забрал под себя.
Я чуть не выронил палочки.
— А отец? — спросил хрипло.
Нет, я понимал, что дядя не будет терять времени, но что прямо так? Тварь.
Управляющий Ли покачал головой: