«Пора убираться, – сказал я сам себе, – и чем скорее, тем лучше!»
И, обратясь к Зденке, я заговорил с ней настолько громко, чтобы страшные родственники ее могли слышать:
– Я устал, милая моя, мне бы хотелось лечь и поспать несколько часов, но надо прежде накормить мою лошадь. Прошу тебя, не уходи и подожди меня здесь.
Я приложил губы к ее похолодевшим и бледным устам и вышел. Лошадь свою нашел я всю в пене и рвущейся из-под навеса. Ржание, которым она встретила меня, обдало меня холодом, так как я боялся, как бы оно меня не выдало. Но вурдалаки, слышавшие, конечно, разговор мой со Зденкой, не трогались с места. Тогда я, удостоверясь, что ворота не заперты, быстро вскочил в седло и вонзил сразу шпоры в бока моего скакуна. Выскакав из ворот, я успел только заметить, что толпа, собравшаяся вокруг дома и стоявшая, прильнув лицами к стеклам, была весьма многочисленна. Полагаю, что мой внезапный выезд озадачил их, так как в первые минуты затем я в молчании ночи различал только однообразный топот несшегося подо мной коня.
Я уже готов был поздравить себя с благополучным концом этой истории, как вдруг услыхал за собой шум, подобный вою урагана в горах. Тысячи голосов стонали, ревели и точно спорили друг с другом. Потом вдруг все смолкло, и раздался как бы мерный гул и топот нескольких бегущих пехотинцев.
Я подгонял шпорами коня моего до крови. Жилы мои чуть не разрывались от пожиравшего меня лихорадочного огня, и, между тем как все усилия мои направлены были к тому, чтобы сохранить еще некоторое присутствие духа, я услыхал позади себя голос, взывавший ко мне:
– Погоди, погоди, милый! Я люблю тебя более души своей, более своего спасения! Постой, постой, твоя кровь – моя!
В то же время холодное дыхание коснулось моих ушей, и Зденка прыгнула на круп моей лошади.
– Сердце мое, душа моя! – говорила она мне. – Я только тебя вижу, только тебя хочу; я не властна над собой, я повинуюсь высшей власти; прости меня, милый, прости меня!..
И, обвив меня руками, она старалась опрокинуть меня и укусить за горло. Страшная борьба завязалась между нами. Долго защищался я с трудом, но наконец напряг все силы, схватил Зденку одной рукой за пояс, а другой за косы и, приподнявшись на стременах, швырнул ее наземь.
Тотчас затем силы оставили меня, и я впал в бред. Тысячи безумных и страшных образов преследовали меня, угрожая мне. Сначала Георгий и брат его Петр все бежали по краям дороги и старались перерезать мне путь. Им это не удавалось, и я радовался уже этому, когда, обернувшись, увидел старого Горшу, который, опираясь на свой кол, делал при помощи его неимоверные прыжки, подобно тирольцам, перекидывающимся через обрывы. Но и Горша остался позади. Тогда невестка его, волочившая за собой двоих детей, подкинула ему одного из них, которого он и поймал на острие кола. Орудуя им как пращой, он изо всех сил пустил ребенком в меня. Я избег удара, но детеныш со свирепой цепкостью бульдога так и вцепился в шею моей лошади, и мне еле-еле удалось оторвать и скинуть его. Горша кинул в меня другим ребенком, но этот свалился под копыта лошади, и она раздавила его… Не знаю, что́ было далее, но когда я очнулся – было уже светло и я лежал на краю дороги, а рядом со мной издыхала моя лошадь.
Так кончилось, mesdames, это мое любовное похождение, которое должно было, казалось бы, навсегда отбить у меня охоту искать новых. Из остающихся в живых бабушек ваших некоторые могли бы сообщить вам, насколько в действительности стал я с течением времени более благоразумным.
Как бы ни было, но я и теперь еще содрогаюсь при мысли, что, попадись я во власть моих врагов, – я бы в свою очередь стал вампиром; но Провидение не допустило до этого, и я, mesdames, не только не жажду вашей крови, но готов за вас и всю свою отдать до последней капли.
1839
Примечания
…князей Меттерниха и Гарденберга и графа Нессельроде. – Речь идет о знаменитом Венском конгрессе 1814–1815 годов – конференции, на которой вырабатывались договора, нацеленные на обустройство жизни Европы после французской революции 1789 года и наполеоновских войн. В конгрессе, проходившем под председательством князя Меттерниха, участвовали представители всех стран Европы (кроме Османской империи). Среди влиятельнейших фигур конгресса были сам князь Клеменс Венцель Лотар фон Меттерних-Виннебург-Бейльштейн (1773–1859) – австрийский дипломат из рода Меттернихов; канцлер Пруссии князь Карл Август фон Гарденберг (1750–1822) и граф Карл Васильевич Нессельроде (или Карл Роберт фон Нессельроде, 1780–1862) – русский государственный деятель немецкого происхождения, предпоследний канцлер Российской империи и министр иностранных дел Российской империи.
…я был страстно влюблен в хорошенькую герцогиню де-Грамон. – Во французском оригинале А.К. Толстого в написании этой фамилии, конечно, никакого дефиса нет: герцогиня именуется «de Gramont». Все написания имен собственных в рассказе даны именно так, как они