…она опустилась в широкое пате возле камина… – Сейчас вряд ли кому знакомо слово «пат», а когда-то это был общеизвестный предмет мебели. Слово заимствовано из французского, где главные его значения – «паштет; пирог, кулебяка», но также и нечто распластанное, раскинувшееся: например, выражение pat de maisons обозначает группу домов, квартал. В домашнем обиходе пат – это мягкая четырехугольная мебель для сидения (без всяких спинок и подлокотников), которую обычно ставили посреди комнаты. Впрочем, пат могло быть и просторным круглым, мягким диваном, посредине которого сооружалась горка из больших подушек, положенных друг на друга, – чтобы сидящим было на что опираться спинами.
…я поставлю клюнгер… – Слово «клюнгер» в изданиях М.Ю. Лермонтова, как правило, не объясняется. Ни сноски, ни примечания нет и в «Собрании сочинений» Академии наук СССР. Будто бы все читатели должны знать это слово назубок. Кое-где, впрочем, встречается следующее пояснение: «золотая монета». Или же: «клюнгер (клюнкер) – название золотой монеты достоинством в десять рублей». Однако ни в одном нумизматическом словаре такой монеты нет. Если очень хорошо поискать, можно найти следующий комментарий: «Исследователям творчества А.С. Пушкина и его окружения известно название золотой монеты достоинством в 10 рублей под названием “клюнгер” (“клюнкер”). Это название червонца изобрел известный остроумец 1830-х гг., близкий друг Пушкина С.А. Соболевский исключительно ради рифмы со словом “юнкер”, понадобившейся для эпиграммы, когда Пушкин был пожалован не по летам в камер-юнкеры: “Пушкин камер-юнкер, / Раззолоченный как клюнкер!” Это слово употреблялось в документах и рукописях того времени довольно широко, в том числе и в значении “орден”».
На самом деле всё не так! Не было ни общеупотребительного «названия монеты», ни «изобретения» этого названия С.А. Соболевским. А что же было? Эпиграмма – да, существовала. Вот она (датируется 1834 годом):
Здорово, новый камер-юнкер!
Уж как же ты теперь хорош:
И раззолочен ты, как клюнкер,
И весел ты, как медный грош.
Так друг Пушкина – великолепный остроумец, а впоследствии известнейший библиограф и библиофил Сергей Александрович Соболевский (1803–1870) – отреагировал на присвоение Александру Сергеевичу звания камер-юнкера, весьма оскорбившее поэта. Отсюда и горькая ирония эпиграммы.
Соболевскому не пришлось изобретать слово «клюнкер»: оно уже давно существовало как заимствование из немецкого языка (нем. Klunker – кисть, кисточка) и обозначало позолоченную кисточку в обмундировании гусаров и в парадной экипировке лошадей. Заметим: никакой монеты не было, и вовсе не червонец имелся в виду! Другое дело, что словечко «клюнкер», быстро ставшее «клюнгером», обрело популярность в пушкинском кругу и спустя короткое время стало обозначать не просто «раззолоченную кисточку», а «нечто золотое», и наконец золотую монету крупного – десятирублевого – достоинства. Именно в этом смысле и употребляет Лермонтов слово «клюнгер». А еще – дает понять о своей принадлежности к пушкинскому кругу. И, может быть, намекает на то, что герой повести – Лугин – это он сам и есть, Михаил Юрьевич Лермонтов.
Впрочем, в дальнейшие литературоведческие изыскания я пускаться не буду. Мое дело – комментировать непонятное или малоизвестное, а глубокое исследование текста – это совсем другая история. Так ведь можно додуматься до, казалось бы, невозможного – например, до связи между лермонтовским Лугиным и набоковским Лужиным (необыкновенная – и очень схожая! – точеность текстов того и другого писателя просто не оставляет иного выхода). Но – не буду…
Лугин поставил семерку бубен, и она с-оника была убита… – Эта «с-оника», а в советских изданиях «соника» также нигде не комментировалась.
Сначала простое объяснение: с-оника (тж. соника) (устар.) – сразу, тотчас.
А теперь объяснение будет посложнее. Вообще говоря, «соника» – это термин карточной игры, означающий, что карта бита сразу, с первой ставки. Слово было весьма популярно в XVIII и XIX веках, поскольку и карточные игры были очень популярны (а чем еще заниматься людям в свободное время при отсутствии телевидения и Интернета?). Определение слова «соника» можно найти в Толковом словаре Ушакова (1939), в различных словарях девятнадцатого столетия, и во многих случаях оно обозначается как заимствование из французского языка.
Во французских толковых словарях XVIII и XIX веков sonica действительно определяется как карточный термин, используемый в играх бассет и фараон (самое раннее упоминание я нашел в Словаре Пьера Ришле 1759 года). Второе пояснение слова в тех же словарях: «в самую пору, кстати, как раз вовремя, в нужный момент; в назначенный час, в назначенное время, точно; именно». Но вот что интересно: во всех французских словарях без исключения – пометка: origine inconnue, то есть «происхождение неизвестно». Откуда же она взялась, эта «соника»?
В лингвистических сочинениях я находил разные объяснения: слово пришло из венецианского диалекта итальянского языка (в словарях венецианского диалекта его нет!), из греческого (туманная связь с греческим nike, «победа»), из византийского или среднегреческого, из латыни (связано с латинским sonus – «звук» – и якобы выражало радостное восклицание при победе в игре)… Удовлетворительных объяснений – ни одного, всё догадки и домыслы.
Попробуем зайти с другого конца. Слово «соника» было распространено в русском языке и русской литературе XVIII и XIX веков. Только писалось оно по-разному: слитно (у А.С. Пушкина в «Пиковой даме»; у М.И. Пыляева в книге «Старое житье. Очерки и рассказы», 1892), через дефис (М.Ю. Лермонтов «<Штосс>», 1841; В.В. Крестовский «Вне закона», 1873; Б.М. Маркевич «Бездна», 1880; М.Е. Салтыков-Щедрин «Благонамеренные речи», 1876; П.Д. Боборыкин «Изменник», 1889) или даже раздельно: «с оника» (Н.И. Новиков «Сатирические письма», 1769; И.С. Тургенев «Дворянское гнездо», 1859; А.Ф. Вельтман «Приключения, почерпнутые из моря житейского. Саломея», 1864; Н.С. Лесков «Загадочный человек», 1870; А.Ф. Писемский «Масоны», 1880). Причем там, где слово «соника» писалось через дефис или раздельно, смысл почти всегда был один и тот же: «сразу, тотчас».
Надо отметить, что российский фразеолог, писатель, педагог и энциклопедист Мориц Ильич Михельсон в своем труде «Русская мысль и речь. Свое и чужое. Опыт русской фразеологии» (1903–1904) предупредил: