Я молча смотрела на него, отказываясь понимать подобные шутки прямо сейчас.
— Идем ко мне, — сказал Тимур. — Выпьем и поговорим.
19. Терраса
— К тебе тоже надо переодеваться? — вяло возмутилась я.
— Нет, у меня в каюте нет дресс-кода, — качнул головой Тимур. — Раз ресторан отменяется, идем прямо так.
— В этом? — я дернула полу халата.
— В чем хочешь.
Ну ладно, сам виноват.
Я пожала плечами и пошла.
Мы поднялись на лифте на одну из верхних палуб и уже там прошли в коридор, где была его каюта. Оформление тут было совсем иным. Сам коридор намного шире, потолки выше, вместо дешевых пластиковых панелей стены закрывали деревянные. Светильники в виде старинных бронзовых ламп, древние карты на стенах, ковер с глубоким ворсом и сложным узором. Да и двери кают с позолоченными номерами выглядели куда роскошней, чем те, что достались пассажирам попроще.
Тимур открыл дверь своей каюты — и мы попали в шикарный двухкомнатный сьют. В гостиной был обеденный стол на шесть человек, телевизор во всю стену, длинный диван и рабочее место. А в спальне — гигантская кровать с мягким изголовьем и туалетный столик.
Оттуда же был виден выход на террасу.
Посреди гостиной стоял стальной чемодан на колесиках, но больше никаких признаков обитаемости каюты не было.
Тимур открыл мини-холодильник и достал розовое вино. Подхватил бокалы со стола и кивнул в сторону террасы:
— Пойдем там посидим.
Лайнер стоял в круизном порту Монтевидео, так что, увы, видов на буйную тропическую зелень и белоснежные пляжи нам не досталось. Зато бесконечный океан с далеким горизонтом были полностью в нашем распоряжении.
Я села в кресло, Тимур разлил вино по бокалам.
— Фруктов? — спросил он.
— Нет, спасибо, не хочу…
В горле все еще стоял комок.
Я ждала, что он придвинет второе кресло и сядет рядом, но вместо этого Тимур вдруг опустился прямо на пол у моих ног, оперся на стеклянную ограду спиной и развязал галстук.
Вино на вкус оказалось очень легким и радостным, идеальным для такого вот вечера на балконе шикарного сьюта в круизе с роскошным мужчиной.
Жаль только, что я в своем халате и с заплаканной мордой плохо вписывалась в идеальную картинку из глянцевого каталога. Хотя кто знает, о чем разговаривают идеальные мужчины и женщины из рекламных роликов, любуясь красочными закатами?
— Что ты хотел узнать у Максима? Спроси меня, — начала я этот странный разговор. — А то я уже начинаю уставать от этого странного сломанного телефона.
Тимур отпил глоток вина и задумчиво, как бы между делом, положил ладонь на мое колено. Погладил его пальцами. Отпил еще глоток.
— После того как ты сказала, что ты его бывшая жена, мне стало любопытно, почему он тебя скрывал, — сообщил он. — Поэтому я снова с ним поговорил.
— Он разве скрывал? — удивилась я. — Не замечала.
— Ты хоть раз была у него на работе?
— Нет, зачем?
— На корпоративах? На наших выездах? В командировках?
— Нет, — снова признала я. — Но у меня на праздники обычно своя работа. Я тот человек, который устраивает корпоративы. Отпахать свой, а потом еще ехать на чужой — ну так себе отдых.
Пальцы Тимура осторожно поглаживали мою кожу. Местечко под коленкой, где обычно щекотно, оказалось очень чувствительным, и от каждого прикосновения там разбегались мурашки.
— То есть, это совсем не странно! — сказала я. Почему-то хотелось оправдаться. Или оправдать Максима. Я никогда не задумывалась, почему не хожу с ним на корпоративы. Просто так. — Так ты не знал, что он женат?
— Знал… наверное. — Тимур потер ладонью лоб. — Просто никогда об этом не задумывался. Наверное, в кадрах знают, но мне-то зачем?
— Тогда почему ты решил, что он скрывал меня?
От следующего глотка вина у меня закружилась голова. Когда я последний раз ела? На завтраке? Обед я пропустила…
— Потому что на мои вопросы о тебе Максим отвечал с явной неохотой, — сказал Тимур. — И только когда ты сказала, что он твой бывший муж, мне все стало ясно.
— Что стало ясно? — насторожилась я.
Но вместо ответа Тимур задал новый вопрос:
— Как вы развелись? По чьей инициативе?
Вот тут я поняла, что переоценила свои силы. Не уверена, что хочу вести этот разговор.
Отставила бокал с вином на столик, согнулась, окунула лицо в ладони.
Глубоко вдохнула, но тошнота, разливающаяся в животе, не хотела проходить.
Тимур чуть-чуть придвинулся ко мне. Вместо деликатных пальцев мою лодыжку обняла горячая ладонь. И другая. Он гладил мою ногу от колена до ступни, согревал пальчики теплыми руками.
Я поняла, что не дышу — и довольно давно! — когда тело само резко и судорожно сделало вдох, и я почти поперхнулась кислородом.
— По моей.
В груди снова пекло, и мне пришлось заставить себя вдохнуть еще раз.
— Почему? Он изменил? — спокойно спросил Тимур
— Нет, — качнула я головой.
Тимур повернулся ко мне, нахмурился:
— Поднял на тебя руку?
Я ощутила, что его пальцы, умело разминающие мою ступню, замерли и стали жестче.
Поспешно заверила:
— Нет!
— Пил?
— Нет!
— Ты его разлюбила?
На этот вопрос я еще не была готова ответить.
Но пока я паниковала, Тимур успел задать следующий:
— Ты ему изменила?
А на этот — готова:
— Нет!
— Тогда почему?
Мне ужасно не хотелось, чтобы он думал обо мне, как о полной идиотке.
Но признаться в своей глупости было все-таки нужно.
Я прикусила губу и сжимала зубы, пока не почувствовала соленый привкус крови.
Тимур развернулся, становясь на колени перед креслом. Заглянул под занавесь моих рассыпавшихся волос, пытаясь разглядеть выражение лица.
— Агата…
— Прости, мне стыдно до одури.
— Агата… — повторил он со вздохом.
Он поднялся, подхватывая меня на руки и поднимая с кресла. Сел в него сам и устроил меня у себя на коленях. Взял мой бокал со столика, долил вина и вручил его мне.
Захлебываясь, я выпила несколько глотков быстро, как лекарство.
— Рассказывай.
20. Разговор и вино
— Понимаешь… — я не знала, за что ухватиться. Все то, что меня раздражало в Максиме, стало казаться таким незначительным и мелким, когда он ушел. — Ну вот знаешь, когда девушка говорит тебе, что ничего не надо дарить на восьмое марта, потому что праздник глупый? И у нее все есть. А ты потом все равно даришь цветочки, конфеты и ее любимые духи?
— Конечно! — Тимур отвел прядь волос,