– Не Дзинь, а – Цзинь, я про династию, – пояснил профессор, – династия «дзынь» для этой вазы начнется в том случае, если вы ее все-таки уроните. И, кстати, о призраках. Ребята, давайте не расслабляться, и пока Константин не перебил здесь все, начинаем искать потенциальный артефакт. Вы люди опытные, но послушайте меня… Артефакты в руки не берем ни в коем случае, для человека это может быть крайне опасно! Подозрительные предметы сначала трогаем тыльной стороной ладони. Вот так, – показал профессор, дотрагиваясь обратной стороной пальцев до злополучной фарфоровой вазы, которую Костя чуть не отправил в династию «дзынь», – как провод, которым может находиться под напряжением, – снова пояснил Михаил Александрович. – В предмете нас может заинтересовать: температура самого предмета – в том случае, если она отличается от температуры окружающего воздуха в большую или меньшую сторону, вибрация, ощутимая при прикосновении, резкая смена настроения или внезапное появление инородных мыслей, вызванных контактом с активированным предметом, слабое электрическое воздействие на руку и так далее… За работу! И поаккуратнее, пожалуйста, династию «дзынь» оставляют после себя только неуклюжие оперативники, у которых руки растут из этой, ну из этой, чем сидят.
– Или ноги! – весело прокомментировал Костя, поднимаясь с удобного кресла.
– Или ноги, – согласился профессор.
В поисках активированных предметов, которые теоретически могли способствовать концентрации потусторонней энергии, оперативники команды охотников за призраками разбрелись по учительскому кабинету. Работа предстояла не малая – в относительно небольшой комнате стояли двенадцать письменных столов. Возле каждого стола находились по две тумбы с выдвижными ящиками, и это не считая четырех вместительных шкафов под одежду, и около дюжины стенных ниш, заваленных сверху до низу всевозможными папками для бумаги.
Из этого однообразия выделялся единственный сервант, стоявший в центре комнаты. В отличии от шкафов, сервант закрывали стеклянные дверцы, через которые можно было без труда увидеть содержимое, состоящее, в основном, из многочисленных почетных грамот и наград, коих удостоился институт за неполные три года учебной деятельности.
На верхней полке серванта красовалась небольшая изящная статуэтка в форме балерины, застывшей на потемневшем от времени бронзовом постаменте. Профессор встал на цыпочки, но все равно, чтобы хорошо рассмотреть статуэтку его роста было недостаточно, а стеклянные двери оказались заперты на ключ.
Михаил Александрович огляделся по сторонам, опасаясь, что и остальные выдвижные ящики в учительских столах окажутся заперты, что, в свою очередь, несколько осложнит процесс. Взламывать учительские столы «на скорую руку», по его мнению, было верхом бестактности по отношению к коллегам, не говоря о вандализме. Но опасения не оправдались, трое оперативников с изящной бестактностью деловито и сноровисто обследовали содержимое выдвижных ящиков столов и тумб, откладывая в сторону все, что на их взгляд хоть как-то могло способствовать концентрации потусторонней энергии.
Со своего места Семенихин видел, как Константин, выудив из верхнего ящика самодельную шариковую ручку, выплавленную из оргстекла, и с интересом рассматривал ее. Под большим круглым набалдашником весело переливались ртутные шары. Отложив ручку отдельно от остального, Костя продолжил быстрый осмотр. Профессор сомневался в выводах Кости, «а с другой стороны», – мысленно упрекнул он себя, – «в нашей работе нельзя пропускать мелочи, важна каждая деталь… во всяком случае, пока в наших рядах не появится новый оперативник, наделенных экстрасенсорными качествами».
За соседним столом, рядом с Константином, содержимое выдвижных ящиков обследовал Игорь. Он успел отложить в сторону несколько предметов, среди которых Семенихин разглядел небольшую настольную статуэтку Эйфелевой башни, старомодную подставку для книг, и резную коробку с шахматными фигурами.
Справа от них Антон разложил на столе несколько экзотических коробков со спичками, колоду маленьких карманных карт, и статуэтку Анубиса, покрытую тонкой позолотой. Последняя заинтересовало профессора, но подойдя ближе, он разглядел, что под стершийся краской скрывается обыкновенный пластмасс.
«Мы что-то упускаем» – в очередной раз подумал Михаил Александрович и добавил вслух, – Молодцы, ребята! Продолжайте искать, а я открою и осмотрю остальные запертые кабинеты.
Коридор встретил профессора холодом и полумраком, лампочки под потолком превратились в тусклые звезды, а морозных воздух щекотал ноздри. Иные проявления потусторонней энергии пока отсутствовали, что лишь усиливало тревогу лидера. – Мы рядом с целью, только не знаем, что ищем, – пробормотал Семенихин себе под нос.
Последнее совершенно никуда не годилось. Призраки старших классов, почуяв приближение людей, начнут защищать предметы, подпитывающие их энергией. И чем ближе охотники будут подбираться к артефактам паранормальной энергии, тем агрессивнее станут потусторонние проявления этой энергии.
– Нам нужно время, чтобы разобраться с источником, – посетовал профессор в пустой коридор, – но времени у нас нет! Мы, как матросы, потерпевшие кораблекрушение – акула рядом, но она под водой!
От раздумий его отвлек резкий звук, раздавшийся за спиной, как будто по стеклу с силой провели острым предметом. Профессор обернулся, но противоположная стена, вместе с окнами, сливалась с темнотой. Следовало спешить, и Михаил Александрович направился к соседней двери, на ходу доставая связку ключей. Подходя к двери, он попытаюсь угадать, который из ключей подойдет к замку.
С замком пришлось повозиться. Отобрав пять ключей, подходящих по форме к замочной скважине, профессор безрезультатно попробовал каждый из них. Один из ключей отлично вставился в замок, но провернуть его никак не удавалось. Стараясь не отвлекаться на громкое шарканье – он стоял спиной к звуку – Михаил Александрович сделал шаг назад и внимательно осмотрел дверь в свете фонаря. Верхняя петля оказалась выдернутой из паза, отчего дверь покосилась, и не давала провернуться замку. Потянув вверх за ручку двери, профессору удалось открыть замок и войти внутрь учебного класса.
Внутри его встретила гулкая пустота, если не считать старого пианино, и нескольких стульев, сгрудившихся возле дальней стены. От шагов профессора по пустому классу пробежало эхо, в свете фонаря завертелась пыль. Посветив под ноги, Михаил Александрович увидел именно то, что ожидал увидеть – под ногами был старинный дубовый паркет, в точности такой, как в учительском кабинете, где он оставил своих ребят.
Так и не потрудившись закрыть дверь, Семенихин быстрым шагом направился к последней запертой двери. Открыв ее, обнаружил под ногами все тот-же паркет, и в этот момент звенья мозаики в голове у профессора стали занимать свои места. Не успев окончательно обдумать мысль, он кинулся в предыдущее помещение, и только добежав до музыкального инструмента, профессор понял, что представляет из себя артефакт.
Музыкальным инструментом оказался вовсе не рояль или пианино, это было фортепиано, пришедшее из других веков. Для другого человека увиденное не имело разницы, но Михаил Александрович не зря