Я растерянно заморгала.
– У меня нет телефона.
Маркус вздохнул, извлек из кармана мобильный телефон, разблокировал и протянул мне.
Взяв его в руки, я увидела на экране свое фото, сделанное несколько часов назад, когда я спала.
– Прости, не смог удержаться, – признался он без тени смущения.
Осознавала ли я тогда, насколько все это ужасно?
– Звони, – потребовал он.
Я открыла список звонков и отыскала имя Алехандро Кортеса.
Прежде чем отец ответил, раздалось два гудка.
– Что случилось, Маркус?
Я встала из-за стола.
– Папа? Папа, это я, – сказала я и отошла к окну, подальше от Маркуса, не в силах сдержать слез, бегущих по щекам.
Впервые в жизни я была рада слышать его голос, впервые в жизни он был мне необходим. Неважно, что говорил о нем Себастьян: в эту минуту все, что не имело отношения к Маркусу, меня успокаивало.
– Почему ты звонишь с телефона Маркуса? – встревоженно спросил он. – Что-то случилось?
Я судорожно вздохнула, чтобы он не заметил, что я плачу.
– Нет, папа, просто он дал мне свой телефон… Прошу тебя, приезжай за мной поскорее.
– Что значит – приезжай? – возмущенно воскликнул он. – Марфиль, почти всех твоих телохранителей убили. Да и тебя пытались убить средь бела дня. Ты хоть понимаешь, какая опасность тебе грозит в эту минуту?
Слова застряли у меня в горле.
– Но… Сколько времени мне еще предстоит здесь пробыть?
– Сколько надо, столько и пробудешь, – отрезал он. – Маркус может обеспечить тебе защиту, которую я обеспечить не в состоянии. Пока опасность не минует, ты останешься там.
Я судорожно вздохнула и посмотрела в окно. Снаружи было уже темно.
– А как же моя учеба? – спросила я. – У меня экзамены на носу…
– Марфиль, у меня нет времени на твои капризы. Что меня сейчас меньше всего волнует, так это твои экзамены. Постарайся поладить с Маркусом, я серьезно. Этот человек дал нам столько, что мне не расплатиться до конца жизни…
Когда до меня дошло, что ему все равно, что я чувствую, меня охватила злость. Это равнодушие безжалостно обнажило его человеческую суть.
– Потом поговорим, – добавил он и отключился.
Я смотрела на потухший экран мобильного телефона, чувствуя себя одинокой как никогда.
Когда я вернулась за стол, взгляд Маркуса меня удивил.
– Ты здесь не по моему капризу, – сказал он, глядя мне прямо в глаза. – Ты здесь потому, что так надо.
Если сейчас мое место рядом с убийцей… Во что я превращаюсь? Стану ли я сама преступницей, если останусь рядом с ним? И не возникнет ли у меня проблем в будущем, если об этом узнают? Я покосилась на Маркуса и начала понимать, что реальность, в которой я оказалась, на самом деле ужасна.
2
Марфиль
На следующее утро я спустилась вниз в платье в бело-розовых цветах и снова босиком. Маркус рассеянно завтракал за столом. Как ни противно это признавать, но он очень привлекателен. На нем были черные брюки и рубашка в бело-голубую полоску, без галстука. Похоже, он из тех, кто пользуется своей красотой, чтобы привлекать добычу. Сколько девушек пали к его ногам, а потом обнаружили, в какой опасности оказались? Увидев меня, он жестом велел сесть напротив.
– Что хочешь на завтрак? – спросил он, посмотрев на мои опухшие глаза. Я накрасилась, но скрыть красноту это не помогло.
– Стакан молока с медом, – ответила я, не глядя на него.
– А что будешь есть?
– Я не голодна.
– Вчера ты почти ничего не ела, Марфиль.
Я ничего не сказала, и он повернулся к Лайонелу, неподвижно, как статуя, стоявшему возле двери в ожидании распоряжений.
– Скажи Нейти, пусть приготовит яичницу, – велел Маркус.
– Но я не хочу…
– Ты должна поесть, – ответил он тоном, не терпящим возражений.
Я с силой сжала губы.
– Судя по твоим босым ногам, тебе не понравились туфли в твоем шкафу, – заметил он, обнаружив, что ему нечего сказать. – Или ты предпочитаешь ходить босиком?
– Я предпочитаю носить удобную обувь, тем более дома.
Маркус пристально посмотрел на меня и поднес чашку к губам.
– Скажи, что тебе нужно, я тут же это куплю.
Это меня потрясло: такого я не ожидала. Но вместо благодарности я ощутила приступ ярости, поняв, что он считает меня своей игрушкой, куклой, которую может наряжать в красивые платья, запирать в своем доме и часами любоваться ею.
– Я не хочу, чтобы ты мне что-то покупал, мне нужны мои вещи.
– Я пошлю кого-нибудь к тебе на квартиру, пусть соберут все необходимое, – сказал он.
Вот какого черта он так любезен?
Этот Маркус пугал меня еще больше, чем Маркус-мучитель, потому что я не знала, когда он перестанет улыбаться и оскалит зубы, чтобы напасть.
Или он просто пытается усыпить мою бдительность?
– Спасибо, – ответила я, чувствуя на губах ненавистный вкус этого слова, как у всего, что имело к нему отношение.
– Может быть, тебе нужно что-то еще?
«Вернуть мою жизнь, например, – подумала я. – Или чтобы тебя заперли в тюремной камере до конца твоих дней!»
Но смех смехом, а мне, к сожалению, действительно кое-что было очень нужно. Вернее, кое-кто.
– У меня есть собака. Его зовут Рико, и я ничего не знаю о ней с тех пор, как меня пытались убить на той вечеринке.
– Хочешь, чтобы пса доставили сюда?
– Мне бы очень хотелось… – с надеждой ответила я.
Присутствие Рико будет радовать меня, у меня появится компания; я не буду чувствовать себя такой одинокой и напуганной. Я представила, что смогу его обнимать, гулять с ним. А как чудесно бегать с ним по пляжу, купаться в море.
Впервые с тех пор, как меня сюда привезли, я почувствовала что-то вроде надежды.
Маркус пристально посмотрел мне в лицо; он наверняка заметил, какой радостью загорелись мои глаза. И, конечно же, тут же воспользовался ситуацией.
– Я распоряжусь, чтобы его привезли, – кивнул он, ставя на стол пустую чашку. – Но с условием…
Я понимала, что за этой милостью кроется какая-то подлость.
– Чего ты хочешь? – спросила я.
– Перемирия.
Я глубоко вздохнула, пытаясь привести в порядок мысли.
– Если позволишь, твое пребывание здесь будет приятным, обещаю. Но взамен ты должна будешь проводить время со мной. Каждый вечер ты будешь ужинать со мной в столовой и надевать одежду, которую я купил для тебя; зато днем можешь носить все, что захочешь, даже ходить босиком, меня это не волнует. Но все вечера – мои.
Получить Рико в обмен на совместные ужины… Честно говоря, я не верила, что есть другие варианты.