— Тебе лучше поскорее пробудиться, — строго посоветовала я, посмотрев на Эсхарда, — иначе его сожгут. Честное слово, я не против. Ты не в курсе, но он хотел меня опоить снотворным и оболгать.
Владыка оставался глух: лежал на спине и, казалось, не дышал. Покрытые медными чешуйками руки, обычно сильные и твердые, были вытянуты вдоль тела.
— Если ты не пробудишься, то я вернусь в корпус ловцов за нечистью и снова начну гоняться за бестиями, — проговорила я в тишине. — Возможно, мне повезет не вернуться с охоты, потому что уехать в Родолесс и жить, как прежде… не выйдет. Теперь — нет.
Внезапно глаза закололо. Я никогда не позволяла себя плакать, на похоронах отца не пролила не слезинки — он ушел достойно истинного бестиолога, но сейчас, сидя возле любимого мужчины, вдруг совершенно расклеилась.
До середины ночи я читала книгу о традициях и вслух удивлялась, как можно жить по столь варварским законам, но на одном подробно описанном обряде, принятом в Хайдесе, возмущаться передумала.
Если верить фолианту, раньше жены проводили ритуал возвращения воина, уходящего после битвы в камень. Женщина брала любую вещь из сокровищницы дракона, приносила в качестве подношения в сад каменных драконов, танцевала, терла каменные лапы ушедших владык и просила не забирать главу семьи.
— Какое варварство! — пробормотала я, захлопнув книгу, и решительно отправилась к стражам, чтобы тебе вызвали Илайса.
В кое-как застегнутой одежде, помятый и суровый, он ворвался в гостиную владыки. Увидев меня, стоящую со сложенными на груди руками, замер на пороге и резюмировал:
— Кейрим не проснулся.
— На рассвете мы спустимся в сад каменных драконов, — объявила я. — Хочу потолковать с будущим свекром.
— Ты же помнишь, что он статуя? — уточнил Илайс, по всей видимости, начиная меня подозревать в помутнении рассудка. За последние пару суток я спала всего несколько часов и, судя по его сочувствующему взгляду, выглядела слегка не в себе.
— Я не страдаю провалами в памяти, — сухо заметила я. — Ты что-нибудь знаешь о ритуале возвращения воина?
— Впервые слышу, — отозвался Илайс и широко зевнул, забыв прикрыть рот.
— В любом случае такой существует, — отмахнулась я, догадываясь, что, возможно, единственная во дворце действительно прочитала энциклопедию о драконьих традициях. — Я принесу предыдущему кейриму Нордвею дар и попрошу оставить сына в покое. Если он, конечно, не хочет, чтобы его род прервался.
— Ты ведь не надумала принести в дар себя? — опешил Илайс и, помолчав, заметил: — Мне не нравится твой взгляд, вайрити бестиолог. Возникает ложное впечатление, что в качестве дара ты предложишь меня.
— Как и велела книга, отнесу что-нибудь из сокровищницы Эсхарда, — пояснила я. — Уверена, ты знаешь, где она находится.
— Нет. — Он покачал головой.
— Ты не знаешь, — заключила я.
— Никто в здравом уме не позволит себе разворовать сокровищницу кейрима, — пояснил Илайс. — За это можно в два счета сгореть в драконовом пламени…
— Не думала, что придется так далеко заходить. — Я глубоко вздохнула. — Ты ведь помнишь, что проиграл мне спор и должен услугу? Самое время вернуть долг.
— Похоже, ты в курсе, как серьезно северные драконы относятся к предъявленным долгам.
— Могу только догадываться.
Возникла странная пауза.
— С другой стороны… — Илайс почесал небритый подбородок. — Вряд ли он спалит невесту, если она закроет собой драгоценного друга, которому кейрим доверил тайну сокровищницы.
— Верно рассуждаешь, драгоценный друг, — согласилась я.
Он вел меня знакомыми коридорами с тускло светящимися стенами прямиком в библиотеку. Стоило открыть дверь, как в лампах на потолке вспыхнули огни. В нишах колонн привычно засветились огни. На секунду в голову пришла странная мысль, что все это время я работала в сокровищнице дракона и вообще-то эта сокровищница похожа на проходной двор. Однако Илайс провел меня дальше за книжные шкафы к глухой стене.
— Здесь, — указал он и утопил в толщу кладки один из камней.
Бесшумно открылся черный зев прохода, из него тянуло холодом. Дракон снял с крючка подвесную лампу, встряхнул ее, заставляя разгореться магический камень. Слабый свет озарил узкий проход.
— Добро пожаловать, расхитительница сокровищ. — Приглашающим жестом взмахнул свободной рукой подельник.
— Не драматизируй, — проворчала я, перешагивая через высокий порог. — Мы не просто грабим, а спасаем Эсхарду жизнь.
— Мне не понравилось, как ты сказала «мы», — заметил Илайс, отказываясь делить на двоих будущий… подвиг.
При мысли о сокровищнице дракона в голову приходили глупые картинки из книг с пещерой, в центре которой лежала гора золотых монет, драгоценностей и сундуков со всевозможным добром. Наверху непременно дремал хозяин богатств в обличие крылатого зверя, свернувшегося уютным клубком, как кот. Я ошибалась.
Закрученные винтом каменные ступени в конце прохода вели не вниз, в толщу горы, а наверх. Сокровищница действительно располагалась в рукотворной пещере, но больше всего та напоминала зал коллекционера.
В идеально гладких стенах были выдолблены ниши, как в библиотечных колоннах. В углублениях стояли вещицы, по какой-то причине дорогие сердцу кейрима: статуэтки, шкатулки с поднятыми крышками… банка соленых патиссонов. Она занимала место между миниатюрным замком из золота и цветком из драгоценных камней, спрятанным под стеклянным колпаком. Знать бы, в какую компанию попадут позапрошлогодние соления, повязала бы на банку красную ленточку.
Испытывая двойственные чувства, словно без спроса читала личный дневник Эсхарда, я медленно прошла по кругу. Взгляд упал на открытую шкатулку с трепетно уложенной на красную подушечку знакомой деревянной шпилькой. Неказистая безделица стоила дешевле куска бархатной ткани, на которой возлежала. В соседней нише в похожем ларце хранилась дверная ручка, отломанная в королевском дворце при первом нашем знакомстве.
Похоже, нелепые напоминания о наших первых встречах, владыка хранил как драгоценные сокровища. И даже банку с патиссонами! Через двадцать лет, наверное, в мумифицированные превратятся.
— Говорят, Сайрос Нордвей любил золотишко, — заметил Илайс, наблюдая за тем, как с задумчивым видом я изучаю драконьи богатства.
Окажись посреди зала гора золота, вытащила бы корону поуродливее, но как выбрать из личных и, очевидно, дорогих сердцу вещей ненужную — не имела представления. Вытащила из ниши у самого пола золотой слиток, крякнула от тяжести и решила, что утопить в ледяной воде возле изваяния будущего свекра такую кучу денег просто рука не поднимется. В итоге выбрала небольшую статуэтку стройной женщины в традиционных