В обеденном зале людного заведения с потолочных балок свисали плошки с охлаждающими амулетами, и царила приятная прохлада. Рыбу с песней нам, к счастью, не предлагали. На просьбу принести горячее подали ароматное мясо на крупной крупе, на поверку оказавшейся сваренным до мягкости высушенным тестом. Порция поражала размерами.
— Жаль, Данри с нами не поехала, — утолив голод, мечтательно протянул разморенный вкусной едой и долгой прогулкой Ян. — Хочу написать ее портрет. У меня выходят чудесные портреты!
— А будешь рисовать нечисть, — напомнила я.
Художник облокотился о стол и с подозрением сощурился в мою сторону.
— Мне кажется, или тебе не очень понравились рисунки в альбоме? Скажи мне правду, что ты думаешь о моих иллюстрациях?
— Ну раз правду… — протянула я. — Ты в курсе, сколько ног у пасечника обыкновенного?
— Четыре! — высокомерно заявил Янгель. — Я изучал нечисть в бестиарии и знаю о ее внешнем виде все.
— Если верить твоим рисункам, то восемь.
— Он похож на паука! — выпалил он.
— Он похож на собаку, но ты нарисовал лишние лапы. Везде! На каждой гравюре есть лишние конечности. Пасечник — не единственная жертва твоего вдохновения.
Ян поменялся в лице, выпрямился на стуле и спрятал руки под крышку стола. Некоторое время он рассматривал меня глазами смертельно обиженного гения.
— Знаешь что, Виталия? — наконец вымолвил он. — Я художник!
— И?
— И так вижу! — с пафосом воскликнул он, привлекая к нам любопытные взгляды других посетителей. Не то чтобы они не замечали, что за соседним столом обедают два иноземца.
— Ты оформлял методические пособия, — сухо напомнила я. — Всем без разницы, как видишь ты, важна достоверность. Ничего личного, Янгель… Как тебя все-таки в миру зовут?
Он помолчал, отхлебнул морс и буркнул:
— Январин.
— А? — не поняла я.
— Январин Лунецкий меня зовут! — резковато представился он.
Ровно в этот момент, едва не слетев с петель, дверь заведения с грохотом раскрылась. Внутрь ввалился десяток плечистых мрачных стражей в боевой амуниции. В смысле, с оружием, в кожаных доспехах и даже в шлемах. Понятия не имею, как они не получили теплового удара под южным солнцем.
Посетители ошеломленно замолчали. Мы тоже, мягко говоря, опешили. Мощные парни окружили тесным кольцом наш стол. Ян окончательно сошел с лица, скукожился на стуле и выдавил:
— Они пришли за мной… Скажи им, что я все верну.
— В каком смысле? — не поняла я, чувствуя, как от напряжения магия начинает покалывать кончики пальцев.
Трясущейся рукой художник молча вытащил из сумки обломок острого узкого камня и пристроил на стол между тарелок.
— Ты унес клык владыки?! — воскликнула я. — Тебе сувенир, что ли, захотелось?
— Да я не собирался, — болезненно поморщился Ян. — Не знал, куда спрятать.
— И спрятал у себя в сумке, — с издевательской интонацией протянул знакомый голос.
Илайс, незаметно и неслышно возникший из-за спин сотоварищей, уселся на стул. Он поднял глиняный стакан с кисловатым морсом, осушил парой глотков и со стуком поставил обратно. Зрачки стали узкими, а глаза злющими.
— Значит, вы здесь сидите и едите? — проговорил он.
Ян чуток съехал на стуле, словно хотел спрятаться под крышкой стола.
— А что вы нам прикажете делать, гостеприимный вы наш? — нисколько не впечатлившись грозным видом, спросила я. — Помереть от голода?
— Четыре часа поисков, — принялся перечислять Илайс, загибая пальцы. — Два отряда драконов подняты в небо. Прочесали полгорода. Госпожа бестиолог, демон вам под бантики, вы засланный шпион? Как вы умудрились так ловко спрятаться?
Я откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди.
— Опыт.
— А правило «стой, где потерялась» вам незнакомо? — рыкнул Илайс с басовитым совсем нечеловеческим раскатом, и на шее весьма выразительно появились серебристые чешуйки.
— Мы стояли, — вкрадчиво ответила я. — Больше двух часов ждали в пещере.
У Илайса сделался на редкость идиотский вид, привлекательному мужчине совершенно неподходящий. Он моргнул, вернув себе нормальные глаза. Почесал шею, заставив драконий покров втянуться в кожу, и осторожно спросил:
— Хотите сказать, что стояли в саду драконов и ждали, когда мы к вам подойдем?
— Именно это я и говорю! — вызверилась я. — Мне на рамейне повторить?
Дракон кашлянул и скорчил сконфуженную мину.
— Да нет, я вас понял… — пробормотал он и с озабоченным видом оглядел стол: — Может, вам еще что-нибудь заказать? Рыбу с песней? Ягодного вина?
— Спасибо, вчера напробовались.
— А что со мной-то будет? — голос у Яна сорвался на фальцет. — Меня бросят в темницу за вандализм?
— Друг мой, — устало посмотрел на него Илайс, мигом вернув привычную ироничность, — если в Хайдесе начнут бросать в темницу каждого, кто отламывает клыки у каменных драконов, улицы опустеют. Хорошо, что статуи сами восстанавливаются, иначе у нас будет сад беззубых владык.
***
Солнце давно село, погасла зарница, из-за гор поднималась густая ночная мгла. Вагончик медленно скользил по воздушной дороге к портальной башне дворца, поскрипывали толстые канаты. В крепких раздумьях Илайс вытащил из поясной сумки маленькую фляжку, поднес к губам и взглядом наткнулся на нас с Яном, сидящих напротив.
— Госпожа Егорьева, разделим бренди? — Он протянул фляжку. — Не стесняйтесь. День у всех выдался нервный.
В отличие от помощника владыки, у меня день прошел терпимо, но Илайса я понимала. Потерял гостей из другого королевства, устроил переполох в городе, а потом оплатил еду и выпивку всем посетителям едальни, доведенным до обморока толпой мрачных вооруженных стражей.
— Воздержусь, — отказалась я, припомнив, как из этой же фляжки пила крепкий алкоголь с Эсхардом.
— А я не откажусь, — оживился художник и поерзал на сиденье. — Давайте разделим?
— Пожалуй, нам всем стоит воздержаться, — не моргнув глазом, отказался делиться Илайс и закрутил пробку на горлышке.
Мы подъезжали к площадке перед портальной башней. За оконцем проплыли выступающие из горы высокие стены.
— Госпожа Егорьева, — вдруг обратился он, — сегодня мы вместе пережили многое. Я вас уже считаю своим другом…
— Что вы хотите, Илайс? — прямо спросила я.
— Сохраните у себя фляжку, — быстро проговорил он.
— Давайте я заберу, — охотно предложил Ян.
— Тебе я не доверяю, — произнес