Он не заметил, как «Кронос» нацелился. Зелёный луч, ослепительный, как звезда, ударил без звука, пробивая кабину насквозь. Стекло разлетелось, металл расплавился, и Тлен почувствовал, как воздух вырывается из лёгких. Боль была мгновенной, но короткой — она утонула в пустоте, что поглотила его. Следом пришли ракеты — десятки, усиленные линкором, разорвали «Коготь» на куски. Вспышка погасла, оставив облако пыли и обломков.
* * *
Тлен сражался, как загнанный зверь, что отказывается падать. Его «Коготь» был изрешечён — пробоины зияли в бортах, левое крыло оторвано, а двигатель искрил, выбрасывая снопы пламени, готовые взорваться в любой момент. Но он не сдавался. Без СИСТЕМЫ, без координации, Тлен полагался на природный опыт, на инстинкты, что держали его в бою десятилетиями. Он вёл корабль зигзагами, уклоняясь от плазменных залпов истребителей, усиленных «Кроносом». Его пушки стреляли, вырывая куски обшивки с ближайшего эсминца, но каждый выстрел был слабее предыдущего.
Скверна смотрела, её дыхание сбилось. «Коготь» был похож на недобитого комара, что всё ещё пытается укусить, несмотря на раны. Тлен врезался в строй истребителей, его залп разнёс одного, но другие сомкнулись, их огонь стал плотнее. Крейсер Федерации нацелил орудия, и Скверна затаила дыхание, её алые глаза расширились.
Залп «Кроноса» пришёл без предупреждения. Зелёный луч, ослепительный и точный, пробил кабину «Когтя» насквозь. Стекло разлетелось, металл расплавился, и Скверна вскрикнула, её голос утонул в гуле отсека. Следом ударили ракеты — десятки, выпущенные с эсминцев, усиленные энергией линкора. Они разорвали «Коготь» на куски, вспышка поглотила корабль, оставив лишь облако обломков и пыли в вакууме.
Тлен умер без прощания, без пафосных речей, без сожалений или пожеланий. Он просто выполнял свой долг, до последнего вздоха пытаясь дать другим шанс. Экран мигнул, трансляция прервалась, и Скверна замерла, её бледное лицо стало ещё белее. Она чувствовала пустоту, как будто часть её вырвали вместе с Тленом.
Лира подняла взгляд от Рагны, её эфирианские глаза поймали Скверну. Она видела её боль, её сжатые кулаки, но не могла ничего сказать. Рагна дышала, системы жизнеобеспечения держали её, но это было всё, что Лира могла сделать. Она шагнула к Скверне, её голос был хриплым:
— Скверна… он…
— Мёртв, — оборвала Скверна, её тон был холодным, но голос дрожал. — Тлен мёртв. И мы следующие, если ничего не сделаем.
Шестерня, стоявший у входа, стукнул металлической рукой по стене, его жёлтые глаза потухли.
— «Кронос»… — буркнул он. — Эта штука нас добьёт.
Скверна повернулась к экрану, где «Кронос» нацелил орудия на базу. Её СИСТЕМА, ослабленная, но живая, мигнула перед глазами. Она знала, что осталась последней, кто может драться.
Лира запустила анализ, её пальцы дрожали, пока она вводила команды. СИСТЕМА Скверны, в отличие от других, не умерла полностью — Теневая форма и Когти хищника работали, хоть и слабо, буд то потеряли уровень или два. Лира нахмурилась, её эфирианские глаза сузились, когда данные показали странность: сигнал СИСТЕМЫ был искажён, но не выжжен, как у остальных. Она пробормотала, не отрываясь от экрана:
— Твоя драунтракская кровь… или что-то в твоей структуре… Это может быть ключом. Если я пойму, почему ты держишься, я смогу вернуть СИСТЕМЫ другим.
Скверна сжала кулаки, её клыки блеснули, когда она ответила, её голос был резким:
— Работай быстрее, Лира. У нас нет времени.
Она бросила взгляд на голографический экран в углу, где всё ещё мелькали обломки «Когтя» Тлена. Пустота в груди росла, но она не позволяла себе думать о нём. Шестерня стоял у входа, его металлическая рука сжалась, жёлтые глаза под капюшоном были тусклыми. Он молчал, но его молчание было громче слов — без СИСТЕМЫ он был бесполезен, как и все они.
Внезапно база содрогнулась, пол под ногами задрожал, а свет мигнул. Грохот прокатился по стенам, красные жилы в металле потускнели, и Лира вскрикнула, хватаясь за панель. Скверна развернулась, её алые глаза расширились, когда экран показал флот Федерации — крейсеры и истребители, усиленные «Кроносом», обрушили новый залп. Зелёные лучи пробивали щиты базы, их энергия, направляемая волей Вектора, разрывала обшивку. «Кронос» висел в центре, его орудия светились, готовясь к следующему удару.
— Они не ждут! — выкрикнула Лира, её голос сорвался. — Щиты не выдержат долго!
Шестерня стукнул по стене, его голос был хриплым:
— Мы как крысы в ловушке.
Скверна шагнула к экрану, её бледное лицо напряглось, а алые глаза прищурились. Она смотрела на «Кронос», на его пульсирующий корпус, и в её голове родилась мысль — безумная, но единственная. Она повернулась к Лире, её голос стал холодным, решительным:
— Надо идти от обратного. Уничтожить источник. Я иду на «Кронос».
Лира замерла, её эфирианские глаза расширились от ужаса. Она шагнула к Скверне, её прозрачные волосы качнулись, а голос стал резким:
— Ты с ума сошла⁈ Это самоубийство! Ты одна, ослаблена, а там — весь флот!
Шестерня поднял взгляд, его жёлтые глаза мигнули.
— Она права, — буркнул он. — Тебя размажут за секунды.
Скверна сжала челюсти, её клыки обнажились, а алые глаза вспыхнули. Она знала, что никто не поддержит её — без СИСТЕМ они были беспомощны, а она — единственная, у кого осталось хоть что-то. Её голос был твёрдым, несмотря на дрожь в руках:
— Я иду сама. Если «Кронос» падёт, СИСТЕМЫ вернутся. Это наш единственный шанс.
Лира схватила её за руку, её пальцы впились в броню.
— Скверна, пожалуйста, — прошептала она, её голос дрожал. — Мы найдём другой путь…
— Другого нет, — оборвала Скверна, выдернув руку. — Вы держите базу. Я сделаю остальное.
Перед самым выходом она остановилась. Её бледное лицо, обрамлённое чёрными волосами, повернулось к платформе в углу, где лежал Дарен. Бывший капитан «Кроноса» был неподвижен, его грудь едва поднималась, но тёмные глаза горели — живые, полные боли и чего-то ещё, что Скверна не хотела называть. Их взгляды встретились, и воздух между ними сгустился, как перед взрывом. Дарен смотрел на неё так, будто пытался удержать, будто знал, что её путь — в один конец. Его пальцы дрогнули на краю платформы, но он не мог встать, не мог остановить её.
Скверна шагнула к нему, её алые глаза смягчились, а клыки скрылись за губами. Она остановилась рядом, её рука на миг замерла над его плечом, но не коснулась. Её голос, обычно резкий, стал тихим, почти ломким:
— Прости, Дарен, — сказала она,