— Они всё ещё дерутся, — сказала она, её голос был лёгким, с ноткой веселья. — Скверна, Рагна… какие упрямые. А Дарен, похоже, жив. Мы слишком мало от него взяли, Вектор. Его гений мог бы дать нам больше — корабли, оружие, планы. Ты торопишься его прикончить.
Вектор повернулся к ней, его металлические глаза сузились. Его голос, ровный и стальной, прорезал тишину зала.
— Он опасен, Аркана, — сказал он, его тон был непреклонным. — Раньше я мог гарантировать безопасность, держать его под контролем. «Кронос» был его цепями, его тюрьмой. Но теперь… Он вырывается, и это меняет всё.
Аркана фыркнула, её губы изогнулись в усмешке. Она шагнула ближе, её алые волосы качнулись, а взгляд стал острым, насмешливым.
Она шагнула вперёд, её голос зазвенел, перебивая гул экрана.
— Ты слишком торопишься, Вектор, — сказала она, её тон был лёгким, но острым, как лезвие. — Дарен живой куда полезнее мёртвого. Даже если он что-то заподозрил, даже если он рвётся из твоих цепей — я могу это исправить. Я уже ломала его, могу повторить. Сделаем из него послушного мальчика, как раньше. Без Небулонцев он не угроза, и Небулон не вернётся. Мы получим его гений — корабли, планы, всё, что он может дать. Зачем убивать такой ресурс?
Вектор повернулся к ней, его металлические глаза сузились, а пальцы сжались на краю терминала сильнее, чем нужно. Он молчал секунду, его лицо оставалось непроницаемым, но в нём росло напряжение, как натянутая струна. Аркана ухмыльнулась, принимая его молчание за слабость, и продолжила, её голос стал увереннее.
— Ты боишься призрака, которого я давно раздавила, — сказала она, её глаза сверкнули. — Небулон сломлен, Вектор. Я была там, в его разуме, когда он падал. Я выжгла его волю, его силу. Дарен — это просто инструмент, и я могу настроить его заново. Мы не потеряем ничего, а получим больше. Ты паникуешь зря.
Смех Арканы зазвенел в зале, эхом отражаясь от стеклянных стен. Она откинула голову, её глаза сверкнули уверенностью, но Вектор шагнул к ней, его лицо стало жёстче. Он поднял руку, обрывая её веселье, и его голос стал ниже, тяжелее.
— Хватит, — рявкнул он, заставив её замолчать. — Ты ничего не понимаешь, Аркана. Ты молода, слишком молода, чтобы знать. Я — первый, кого создал Небулон. Первый из нашего вида. До СИСТЕМЫ, до всего этого, он вывел нас, чтобы поддерживать стабильность его мира. Его гений… Его нельзя переоценить. И если я говорю, что от него нужно избавиться, значит, так надо.
Аркана замерла, её усмешка медленно угасла. Она смотрела на Вектора, её яркие глаза сузились, переваривая его слова. Первый? Она знала, что Вектор старше, опытнее, но это… Она открыла рот, чтобы возразить, но он продолжил, его взгляд вернулся к экрану.
— Небулон спит, — сказал он, его голос стал тише, но в нём звенел страх. — Но если он проснётся, если Дарен исчезнет выпустив его не ваолю… Мы не удержим его, не после того что было сделано. Не с нынешними силами. Я видел, на что он способен, Аркана. Ты — нет.
Она шагнула вперёд, её голос прорезал тишину, дрожа от недоумения.
— Я не понимаю, Вектор, — сказала она, её тон был резким, но в нём сквозила растерянность. — Что такого Небулон может сделать? Он всегда был добродушным, верил в какую-то свободу, в равновесие. Он не пойдёт на что-то серьёзное, не станет мстить. Ты говоришь о нём, как о монстре, но я видела его — он не такой!
Вектор повернулся к ней, его губы дрогнули, и он расхохотался — резко, горько, с ноткой презрения. Смех эхом отразился от стеклянных стен, заставив Аркану замереть. Его металлические глаза блеснули, когда он шагнул ближе, его голос стал ядовитым.
— Добродушный? — переспросил он, высмеивая каждое слово. — Ты серьёзно, Аркана? Небулон — гений среди гениев, а ты видишь в нём какого-то мечтателя? Ты не знаешь его, потому что не была там, когда он творил. До СИСТЕМЫ, до тебя, до всего этого я видел другую его сторону — сторону безумного учёного, которого ты даже представить не можешь.
Аркана нахмурилась, её уверенность пошатнулась, но она сжала губы, готовая возразить. Вектор не дал ей шанса, его голос стал тяжелее, каждое слово падало, как удар.
— Сколько версий СИСТЕМЫ он создал, Аркана? — спросил он, его взгляд впился в неё. — Десятки? Сотни? А на ком он их испытывал? На добровольцах? Нет. Он вживлял её насильно — в тех, кто не мог сопротивляться. Я видел их — кричащих, ломающихся, пока он совершенствовал свою машину. Ты думаешь, он человечен? Это маска. Внутри него — тьма, которая поглотит всех, если вырвется наружу.
Аркана отступила на шаг, её яркие глаза расширились. Она открыла рот, но слова застряли — образ доброго Небулона, что она знала, трещал под тяжестью слов Вектора. Он продолжил, его голос стал тише, но в нём звенела угроза.
— Мы уничтожаем его семью, Аркана, — сказал он, кивая на экран, где «Кронос» нацелил орудия на базу. — Мы забрали его жену, его детей — Небулонцев. И если он проснётся, на кого он обратит свой взор первым? На нас. На меня, первого, кого он создал, и на тебя, кто сломал его волю. Ты думаешь, твой «взлом» остановит его? Он раздавит нас, как насекомых… Хах, нет, не в его стиле, сначала он поиграет с нами, как играл до этого. Благодаря чему мы и смогли его подловить. Но в новом раунде он уже не будет таким беспечным
Тишина рухнула на зал, тяжёлая и удушающая. Аркана смотрела на Вектора, её руки дрожали, а в голове кружились вопросы. Небулон — безумный учёный? Эксперименты? Она знала его как создателя, как разум, что дал ей жизнь, но слова Вектора рисовали другую картину — тёмную, пугающую. Она сглотнула, её голос стал тише:
— Ты уверен? Что он… что он станет таким?
Вектор не ответил сразу. Он отвернулся к экрану, где «Кронос» выпустил новый залп, сотрясая базу Небулонцев. Его металлические глаза были пусты, но в них