— Внешне он не красавец, уж извини, — пожала круглыми плечами Альмира. — Но ты так сладко о нем рассказываешь… Я тебе завидую даже.
— Не нужно, — торопливо заверила ее я, внутренне холодея. — У Марка полно недостатков. Например, он бедный. И готовить не умеет.
— Зато в постели чертовски хорош, да? — засверкала глазами подруга, придвигаясь ко мне.
— Не думаю, что лучше твоего революционера, — ласково напомнила я. — Помню, ты была от него в восторге.
— Ну… — Альмира очаровательно зарделась. — Что есть, то есть. Но мы не о нем, а о тебе! И о твоих новых родственниках. Так что, ты дашь им денег? У тебя ведь есть и немало?
— Не дам, — отрезала я. — У меня, конечно, много, но они не бесконечные. Казимир мне точно помогать не будет.
Вспомнив о брате, я помрачнела. Я все же скучала. Нужно съездить и поговорить с ним. Он — мой единственный родственник.
— Казимир тебя обязательно простит, — утешила меня Альмира. — Он добрый. И щедрый. И богатый. Вот родишь ему племянника, и он тут же оттает.
Я поморщилась. О детях пока не хотелось думать. Домик маловат. И няньку нанять нужно будет, я сама понятия не имею, что делать с младенцами. Нет уж, подожду, пока Альмира решится, тем более, что она меня чуточку старше. А там уж посмотрю, что это за фрукт такой — ребенок.
Казалось, тема была закрыта. Мы с Альмирой еще немного посплетничали про местных дам, а потом я отправилась домой немного успокоенная. Вероятно, Марк сам разберется со своим братом. Мне не стоит лезть в их отношения. В конце концов, это совершенно мужские дела.
Но увы, в стороне остаться не вышло. К вечеру Олесь явился вновь. Мало того, что пришлось кормить его ужином, так он еще потребовал, чтобы я вышла и дала им с братом поговорить наедине. Увы, разговор ничем хорошим не закончился.
Марк пришел ко мне в спальню хмурый и заявил:
— Олесь пока поживет с нами. Настрой артефакт и на него, пожалуйста. У него проблемы в университете.
— Какие проблемы? — холодно спросила я.
— Ну, он здорово проигрался в карты. Ему нечем платить за квартиру. Не на что жить. Выгнать его вряд ли выгонят, я схожу в ректорат. Остался-то последний курс, к тому же полностью оплаченный. Но не на улице же его бросать?
— Марк, — серьезно сказала я. — Твоему брату… сколько? Двадцать? Он уже не ребенок. Ты не можешь вечно решать его проблемы.
— До конца обучения, Ольга. Получит диплом — и на все четыре стороны. У нас есть еще одна спальня. Он не будет мешать.
— Будет! — прошипела я. — Я заплачу его долги. Пусть живет там, где жил раньше!
— Нет, не заплатишь. Забудь про свои деньги. Я не буду их брать и Олесю не позволю.
— Я думала, что это теперь и мой дом тоже.
— Твой. Но любой член моей семьи может прийти сюда за помощью.
— То есть ты готов тут поселить родителей и всех остальных? — ошарашенно спросила я.
— Если будет в том нужда.
Я замолчала угрюмо, тут же вспомнив Казимира. Тот тоже решал все единолично, обычно мало интересуясь моим мнением. Но справедливости ради, я не была ему женой. И дом у нас был гораздо больше.
Сейчас как никогда мне хотелось закатить истерику, но я сдержалась. Во-первых, рано. Мы три недели как женаты. Во-вторых, я совершенно не представляла, как на это отреагирует Марк. Пока мы еще ни разу не ссорились. В-третьих, заставлять его выбирать между братом, которого он знает всю жизнь, и в общем-то случайной женой, глупо. Выбор может сложиться не в мою пользу.
Марк сел рядом со мной на постель, обнял за плечи, поцеловал в лоб и прошептал:
— Я все понимаю, милая. Постараюсь что-нибудь придумать. Не грусти.
— Я тоже все понимаю, — мстительно прищурилась я. — Только знаешь… не думаю, что смогу заниматься супружескими утехами, когда за стенкой чужой для меня мужчина.
Марк только тяжело вздохнул на этот ультиматум.
Глава 10
Любовь по расчету
Каждый чертов вечер в моем новом доме появлялся чертов Олесь. Вел он себя пока еще вполне прилично. Больше не хамил и не умничал, сидел тихо как мышка, выглядывая только на запахи еды, утром убегал в свой университет. И каждую чертову ночь приходили чертовы больные. Марка я видела все реже.
А желание вернуться к брату возникало все чаще.
Глупо было выходить замуж по любви. Не для этого я математику учила.
От отчаянной тоски спасала меня лишь Альмира. У нее дела шли даже хуже, чем у меня.
— Анатоль сбежал, — мрачно заявила она в один из дождливых серых дней. — Туда ему, конечно, и дорога, но все равно подло. Мог бы подождать, пока я подам на развод.
Я только грустно улыбнулась.
— А что, развод у нас так легко получить?
— Нет, — нахмурилась подруга. — Увы. Мужчине куда проще. Он может полюбить другую, может пожаловаться на бесплодие жены. Я читала свод законов. У жены холодные ноги — вполне весомая причина, представляешь!
Она скривилась с явным отвращением и заглянула в нетронутую чашку с кофе.
— Пахнет отвратительно. Будто носки папенькины.
Я понюхала: кофе как кофе. Очень неплохой. Сама в кондитерской лавке выбирала.
— А жена по какой причине может подать на развод?
— Если муж игрок, пьяница или заразил ее дурной болезнью, — мрачно перечисляла подруга. — Если бьет. Если отказывает в супружеской близости.
Я покачала головой: ни в чем из этого Марка обвинить нельзя. Он не пьет и не буянит. Да и в любовных утехах не отказал бы… если б я позволила.
— А зачем ты спрашиваешь? — с подозрением прищурилась Альмира. — Ты чего удумала, глупая? От Пиляева уйти? Да он самый приличный мужчина в Большеграде! Поссорились, что ли?
— Нет, — помявшись, пояснила я. — Просто я для него как кошка. Ни поговорить, ни посоветоваться. Накормил, за ушком почесал и довольно. Уйди, кошка, не мешай.
— Вот уж не поверю!
— А ты поверь. Он уходит рано, приходит поздно. Я весь день одна. Олесь еще этот…
— Ах, Олесь…
— Мне даже платье новое некому показать, кроме тебя. Хочу домой.
Голос мой звучал так жалобно, что самой стало противно. И ведь понимаю, что ситуация у подруги куда хуже, а все равно ною. Не могу не ныть.
На лице Альмиры мелькнуло странное выражение. Она опустила глаза, но я успела понять: эта ненормальная что-то