— А эта девушка, Мария, — Изольда изогнула бровь. — Она всегда так на тебя смотрит?
— Изольда, — я вздохнул, потирая переносицу. — Не сейчас.
Шальная открыла рот, чтобы возразить, но тут вмешался дед. Он подошёл ближе, опираясь на трость, и его взгляд был серьёзен.
— Мне нужно поговорить с внуком, — сказал он, не допускающим возражений тоном.
Изольда поджала губы, но отступила. Мать колебалась мгновение, затем кивнула.
— Пойдём, Алёна, — она взяла дочь за руку. — Поможем Ирине Леонтьевне с гостями.
Алёна хотела что-то сказать, но под строгим взглядом матери послушно последовала за ней. Шальная осталась на месте, её поза выражала вызов.
— Я сказал — наедине, — повторил дед, глядя прямо на неё.
Изольда бросила на меня вопросительный взгляд. Я кивнул, давая понять, что всё в порядке. Только после этого она неохотно покинула холл, направившись в гостиную.
Когда мы остались одни, дед повернулся ко мне.
— Что на самом деле произошло? — спросил он, понизив голос. — И не говори мне, что это просто нападение монстров.
Я осмотрелся, убеждаясь, что нас никто не подслушивает.
— Портал открыли намеренно, — ответил я тихо. — Прямо в подвале преподавательского общежития.
Дед нахмурился, его пальцы крепче сжали набалдашник трости.
— Кто-то целенаправленно атаковал академию изнутри, — продолжил я. — И, судя по всему, этот кто-то хорошо знал, что делает.
— Ты его видел? — глаза деда сузились.
— Нет, — покачал головой. — Но у меня есть подозрения.
Дед задумчиво потёр подбородок, затем кивнул своим мыслям.
— После нашего успеха с закрытием портала твари ищут новые пути, — произнёс он. — Что-то мне подсказывает, что это не последняя такая атака.
— Согласен, — кивнул я. — И мне кажется, я знаю, что нам нужно делать дальше.
Дед вопросительно поднял бровь.
— Я уеду, — сказал я решительно. — В Грецию. Мне нужно исследовать некрополь. Поэтому защита будет на тебе.
— В Грецию? — дед удивлённо посмотрел на меня. — Но границы закрыты. Военное положение.
— Я найду способ, — твёрдо ответил я.
Дед внимательно изучал моё лицо, словно пытаясь прочесть мысли. Затем медленно кивнул.
— Если ты уверен, что это необходимо, — сказал он тихо. — Я позабочусь о семье в твоё отсутствие.
— Спасибо, — искренне поблагодарил его. — Но давай обсудим детали позже. Сейчас мне нужно привести себя в порядок.
Дед кивнул и, повернувшись, направился в сторону подвала.
Я поднялся по лестнице на второй этаж и направился в свою комнату. Мне хотелось смыть с себя грязь, пыль и запах крови.
В душе я позволил горячей воде литься на меня, смывая не только грязь, но и напряжение последних часов. Пар поднимался вокруг, окутывая меня тёплым облаком. Я закрыл глаза, позволяя мыслям течь свободно.
Грузом висели воспоминания — лица погибших студентов, искажённые страхом и болью, светящийся портал в подвале общежития, монстры, прорывающиеся в наш мир… И фигура Конрада Бергсона, мелькнувшая между деревьями. Я был почти уверен, что видел его, наблюдающего за боем. Что это значило?
Вопросы без ответов кружились в голове, пока я заканчивал водные процедуры. Вытершись насухо и надев свежую одежду, я почувствовал себя лучше физически, но мысли продолжали метаться.
Выйдя из комнаты, я услышал голоса из столовой. Спустился по лестнице и направился туда. За большим овальным столом собрались все — мать, Алёна, дед, Изольда, Тихон, Маша и Виктория. Ирина Леонтьевна руководила двумя помощницами, которые разносили блюда.
Мой приход вызвал мгновенную паузу в разговоре. Все повернулись в мою сторону. Мать улыбнулась с облегчением — видимо, после душа я выглядел более живым и здоровым.
— Садись, Кирюша, — она указала на свободное место рядом с собой. — Тебе нужно поесть.
Я сел, отмечая, что гости уже переоделись. Тихон был в простых, но аккуратных брюках и рубашке, явно принадлежавших кому-то из слуг. Маша надела платье Алёны — немного тесное в груди, но в целом подходящее. Виктория облачилась в одно из платьев матери — тёмно-синее, строгое, делавшее её ещё более элегантной, несмотря на все пережитые потрясения.
Изольда, сидевшая напротив, прожигала меня взглядом. Её поза выражала явное недовольство и ревность.
Ирина Леонтьевна поставила передо мной тарелку с горячим супом, и я понял, насколько проголодался. Аромат бульона с травами и специями заставил мой желудок напомнить о себе громким урчанием.
— Так что случилось в академии? — спросила Алёна, нарушая неловкое молчание. — По телевизору говорили ужасные вещи.
Тихон переглянулся со мной, затем неуверенно начал:
— Мы проводили собрание в актовом зале. Всех студентов распределяли по боевым отрядам из-за военного положения. Потом… — он запнулся, явно не желая вспоминать.
— Потом земля задрожала, — продолжила Маша, её голос был тихим. — И начался кошмар. Монстры были повсюду. Они… они убивали всех, кого видели.
— Мы пытались организовать защиту, — добавил Тихон. — Но их было слишком много. И они были слишком сильными.
— Если бы не Кирилл, — Маша посмотрела на меня с восхищением, — мы бы все погибли. Он… он был потрясающим.
Виктория молчала, но её взгляд, обращённый на меня, был полон чего-то, что я не мог точно определить — уважение? восхищение? что-то более глубокое?
— Как ты выжил? — спросила Изольда, её голос был напряжённым. — Ты ведь только студент. Как ты справился с монстрами?
Я отложил ложку, чувствуя на себе взгляды всех присутствующих.
— Нам повезло, — сказал я, стараясь звучать убедительно. — Я просто оказался в нужном месте в нужное время. И… мне помогли.
— Кто? — спросила Алёна, широко раскрыв глаза от любопытства.
— Вахтёрша, — ответил я, и это было правдой, хоть и неполной. — Её зовут Мария Ивановна. Она оказалась не просто вахтёршей.
— А кем? — не унималась сестра.
— Аглафира Беспощадная, — тихо произнёс Тихон. — Легендарная боевой маг из времён Восточного конфликта. Она уничтожила десятки монстров за считанные минуты.
Мать ахнула, прикрыв рот рукой. Даже Изольда выглядела впечатлённой.
— Что теперь будет с академией? — спросила мать, переводя разговор в более практическое русло.
— Её закрыли, — ответил я. — Студентов распустили по домам или переводят в другие учебные заведения.
— Что же теперь делать? — Тихон выглядел потерянным. — Куда мне идти?
— Ты можешь остаться