— Гарри Джеймс Поттер! — девушка так опешила от слов друга, что не сразу успела среагировать.
— К твоему сведению, — продолжал Гарри спокойно, — друзья могут делиться всем и вся, но не обязаны это делать. Но у меня никогда не было друзей. Да и вообще людей, для которых я хоть что-то бы значил. И я легко принял то отношение к себе, которое все демонстрировали. Но только сейчас понял, что все кругом считали и считают, что я всем должен. Должен спасать мир, должен учиться, должен играть в квиддич, должен стать аворорм… помогать с ремонтом… и должен рассказывать о малейших своих делах. Вот только я никому ничего не должен!
— Гарри! — снова попыталась одернуть юношу Гермиона, пока Уизли помалкивали.
— Я хочу жить так, как мне нравится. Я много лет жил ради вас всех, — юноша обвел взглядом собравшихся. — Это не я имел родителей-дантистов, не чаявших во мне души и обрадовавшихся новости о способностях своей дочери. Это не я объедался мамиными обедами и ужинами каждый день. Не я отдыхал во Франции, зная, что мой друг заперт в доме родственников, как в тюрьме или склепе. Не я въехал в дом моего крестного практически сразу после Турнира… пока я продолжал томиться у Дурслей. Где… где я не мог получить помощь с кошмарами из-за гибели Седрика и возрождения Тома. Ты и Рон наслаждались своей жизнью, по крайней мере, все годы кроме последнего. А я, сирота, за которого никто не мог заступиться, рисковал собой большую часть времени. И прямо сейчас я хочу делать то, что нравится мне, а не сидеть тут и выслушивать твои претензии. Я что-то еще кому-то должен? Я всю жизнь буду должен? Когда я уже расплачусь за то, что из меня сделали козла отпущения? Я не буду восстанавливать Хогвартс и вообще туда не вернусь! И я не буду отчитываться перед тобой. Я имею право жить своей жизнью. Например, провести следующий год просто отдыхая, высыпаясь и путешествуя. А ты... Займись своей жизнью.
Договорив, Гарри вскочил и покинул дом Уизли, не подозревая, что все это время его не перебивали лишь потому, что он неосознанно закрыл всем рты спонтанным Силенцио.
Следующие несколько дней рыжее семейство не напоминало о себе. Джинни убедила всех, что не стоит лезть к Гарри какое-то время. А сам Поттер приходил в себя и усмирял гнев.
* * *
За эти годы Гермиона привыкла, что именно Гарри всегда идет на уступки и просит прощения. Даже если виноват был не он. Но в этот раз Поттер поступил ужасно, и девушка не сомневалась, что молодой человек вот-вот появится в Норе с извинениями. Грейнджер ждала и моталась между домом семьи Уизли, Хогвартсом и Министерством. Пока другие зализывали раны, Гермиона действовала и была очень довольна собой. Уже сейчас волшебница видела себя новым министром. Самым молодым министром Британии!
Гарри не подозревал, что должен был страдать и раскаиваться. Вместо этого он посетил Мунго и встретился с целителем Сметвиком, чтобы узнать о состоянии Северуса Снейпа. После всей этой истории Гарри казалось, что они с профессором связаны гораздо теснее, чем с кем-то еще, так что молодой маг чувствовал свою ответственность за учителя. Тем более, оказалось, что Снейпа никто не проведывал, хотя его вину или невиновность еще только предстояло доказать на суде.
Суды отложили на некоторое время. Министерство, как выяснилось, учло прошлый неудачный опыт и не спешило всех судить и миловать по горячим следам. Гарри же вызывали в Министерство как раз из-за этого. У него хотели взять свидетельские показания и пригласить на заседания в качестве свидетеля обвинения. Гарри согласился участвовать, но в случае Снейпа и Малфоев выбрал статус защитника, чем очень сильно удивил клерка, заполнявшего документы.
Через день Гарри посетил гоблинов. Сначала Поттер хотел проигнорировать их приглашение, но Кричер переубедил своего непутевого хозяина. Эльф же и перенес Гарри напрямую в банк, позволив волшебнику избежать столкновения с другими людьми. Гарри ожидал, что гоблины потребуют компенсацию за разрушения, украденного дракона, и морально готовился отдать все сбережения родителей, чтобы откупиться. Но первым эту тему поднимать юноша поостерегся и потому не попал впросак.
Как выяснилось очень быстро, гоблины не имели к Поттеру претензий. Этот народец весьма уважал сильных и смелых, пока те не убивают самих гоблинов. Оседлать дракона не каждому под силу, так что дракон оказался трофеем, а разрушения — незначительным и восстанавливаемым ущербом. Вот жизни сородичей гоблины ценили очень высоко, а потому убийство Темного Лорда стало для них актом свершившейся мести. Законы гоблинов требовали честно отплатить тому, кто свершил гоблинскую месть. Именно поэтому с Гарри банкиры вели себя честно и справедливо, будто со своим. И юноша узнал о существовании еще трех сейфов Поттеров, о которых ему никто не рассказывал.
— Мы не обязаны были это делать, — объяснил юноше гоблин, выступивший в качестве переговорщика в деле урегулирования вопросов между победителем Темного Лорда и банком. — Если бы вы, уважаемый мистер Поттер, посетили нас после смерти вашего крестного или смерти директора Хогвартса, то мы сообщили вам все детали, но вы лично не являлись к нам уже несколько лет. А при наличии опекуна или близкого родственника, вводить вас в курс ваших дел мы не обязаны.
Кроме всего, оказалось, что как наследник Блэков, Гарри мог распоряжаться и их сейфами. В том числе и сейфом Беллатрисы Лестрейндж, которая не объединила имущество с супругом, а потому ее личный сейф так и остался частью имущества Блэков. Гарри было неприятно узнать, что проникновение в банк не требовалось. Гарри мог взять что угодно из имущества Беллы на правах главы рода. Ему нужно было лишь этот самый род принять. И тогда ни он, ни Герми с Роном так бы не рисковали.
Вслушиваясь в сухие речи гоблина, Гарри медленно осознавал, как много от него скрывалось все эти годы. Мало того, что он не знал даже банальных основ магического сообщества, ему оказались недоступны и те сведения, которые касались его непосредственно.
Так выяснилось, что ключ от ученического сейфа не должен был гулять по рукам, ему надлежало храниться у хозяина. К горечи Гарри, за последние шесть