Я молча кивнула, Шпорова продолжила:
– Воспитывала меня вечно пьяная тетя. Думаю, она и не заметила, что я, получив аттестат, в столицу уехала. Пришла в институт. Боже! Даже представить не могла, сколько народу заявится документы подавать! Пару дней ночевала на вокзале в зале ожидания, потом отправилась на первый тур – читала стихи, пела, плясала. Думала, я такая талантливая, красивая, меня точно примут. Но комиссия решила иначе, «срезали» сразу меня, глупую провинциалку. Стою во дворе, рыдаю. Подходит мужчина, на мой взгляд, старик – Геннадию тогда сорок лет было. Начал он меня расспрашивать…
Анна сделала глоток из чашки.
– Подробности вам не нужны, интересен итог. Гена меня, наивную, привел к легенде театрального мира Марии Николаевне Брусовой. Той требовалась нянька, домработница, сиделка – все в одном флаконе. А я домой возвращаться категорически не хотела. Что там хорошего? Какая перспектива у вчерашней школьницы? Выйти замуж за местного алкоголика? Провести жизнь в нищете? Работа у пожилой актрисы оказалась спасением. У меня впервые появилась личная спальня, красивая одежда, вкусная еда. Брусова со мной обращалась как с любимой дочкой. Уж как она отговаривала меня от брака с Геннадием! Объясняла: «Он тебя очень быстро бросит. И ни в коем случае не соглашайся на гражданский брак, только регистрация в загсе, как положено. Не ложись с ним в постель до свадьбы. Станет настаивать, получит свое – пару месяцев поизображает страстного Ромео, потом сделает вид, что обиделся, и пропадет. Он свое поимел, яблоко обгрыз, зачем ты ему теперь? Спокойно скажи: «Если хочешь, чтобы я стала твоей, женись! Иначе никак»». Потом прибавила: «На мой взгляд, ошибка с таким бонвиваном в союз вступать. И не надо детей от него заводить. Знай, нет тебе необходимости по расчету под венец нестись. Я бездетная, отписала тебе квартиру со всем содержимым, включая побрякушки ювелирные. Голодать тебе не придется. Продашь колечко – проживешь год. Выставишь картину на торги – денег на пятилетку получишь». Слава Богу, Брусова успела столетие справить. Увидела маленького Степу.
Анна налила мне еще чаю.
– Мария Николаевна дала мне правильный совет. Я Гену до своего тела не допускала, пока на палец обручальное колечко не село. Пришлось ему на мне жениться – сработал эффект охотника, от которого дичь улетает. Когда в загс шла, ног под собой от радости не чуяла – я жена артиста, в Москве живу! Ребеночек у нас прямо сразу получился – то-то мне радости! А вот у Гены после нашего бракосочетания карьера с горы покатилась. Артист был он фактурный, красивый внешне, но талант слабенький. Одно время его закатывание глаз, заламывание рук и грозное сопение нравилось зрителям. Потом народу захотелось других эмоций, тонких. А с этим у Белкина было плохо. Денег у него резко поубавилось, зато гонора прибавилось. Жили мы вместе у Марии Николаевны. У Гены была однушка – ну как в ней с малышом? А у Брусовой огромные апартаменты. Она охотно со Степой оставалась, пока я на работу бегала. Чем я занималась? Приходящей домработницей служила. Повезло мне по полной программе. В нашем доме жили известные актеры, я аж у пяти человек убиралась, стирала, готовила. Удобно очень! Приведу одну квартиру в порядок, бегу домой Степу кормить – и снова за швабру. Как Гена время проводил? На пробы ходил, иногда роль маленькую получал, часто без слов. Если уж честно, я его кормила, одевала. Но любила очень.
Хозяйка особняка отвернулась к окну.
– Потом Мария Николаевна умерла, оставила мне все – сберкнижку, драгоценности, квартиру, картины… Гена сразу начал требовать купить машину. Я отказалась, начались скандалы, придирки. Стало понятно, что надоела я мужчине, скоро он удочки смотает. И точно! Пропал он на месяц, потом объявился, похудевший, одетый во все новое – ну прямо молодой петух. Заявил: «Анна, ты постарела, выглядишь словно куль с мукой, пахнешь дерьмом. Жить с тобой не хочу, проваливай из квартиры». Обидно такое слышать, но я решила не демонстрировать эмоции, рассмеялась: «Гена, ты забыл, что квартира моя? Все наоборот. Уйдешь в свою однушку ты. И готовься, я подам на алименты». Он убежал, дверью так хлопнул, что картина в холле упала. Время прошло, звонок в дверь. На пороге девушка, молоденькая совсем, с виду школьница, говорит: «Здрассти! Варвара я. Мы с Геной хотим пожениться».
Шпорова усмехнулась.
– И тут я речь толкнула, прямо как когда-то мне Мария Николаевна говорила. Основная мысль была «беги от него как можно быстрее». Варвара вспылила, обозвала меня шлюхой, плюнула на порог, убежала. А я сразу сообразила, почему Белкин про развод «забыл». Варвара, похоже, его в постель не пустила, вот он и решил спектакль устроить. Знал, гад, что мы не разведены, и, более того, я его четвертая жена, в пятый раз мужика даже со штампом о разрыве супружеских уз никогда ни с какой бабой не распишут. Пятый брак заключить было нельзя, но он умудрился! А мне урок отличный! Следовало бы отношения официально разрубить, узы разорвать – пусть получит свободу… Не знаю, на какие шиши Белкин жил. В кино не снимался. Может, в театре «Кушать подано» выступал?.. Виделись потом один раз, незадолго до его смерти. Степа уже первый бизнес открыл, деньги к нему потекли. И – здрассти вам! – папаша про мальчика вспомнил. Приехал, заявил: «Степан, я твой отец! Станешь мне процент с каждого своего заработка отчислять». Но у Степана медицинское образование. Он золотой медалист, поступил в вуз, окончил его с красным дипломом. Мальчик вежливо ответил: «Вероятно, вы, мужчина, говорите правду про отцовство, но, поскольку вы не платили на мое содержание ни копейки, то и я по закону не должен вам ничего». Правда, похороны Геннадия Степа организовал, доску памятную в колумбарии повесил. На этом конец.
Анна замолчала, потом спросила:
– Вряд ли вам информация о Белкине нужна. Может, хотите что-то узнать о Варваре?
– Верно, – подтвердила я, удивляясь догадливости Шпоровой. – Но я уже поняла, что вы не обладаете сведениями о женщине. И не злитесь на нее.
– За что я должна злиться? – изумилась Шпорова.
– Вы жили в браке с Геннадием, а он решил жениться на Варе, – объяснила я. – Это неприятно.
Анна рассмеялась.
– Наоборот! Расстроилась, когда выяснилось, что их не расписали. Мне был очень выгоден их союз, ведь после нашего развода и его нового брака Геннадий потерял бы права на мое имущество. А так он мог начать делить все, что мне досталось от Марии Николаевны. Просто повезло, что у мужика