Ты получила моё последнее сообщение? Ты вернула книгу, но не ответила. Что-то не так, К? Пожалуйста, ответь. Х
Себастиан
Это вечер коктейлей в костюмах, последнее событие фестиваля Весь мир — страница, и паб полон людей в костюмах.
Я не был фанатом этого мероприятия и прямо сказал об этом Кейт, но она настояла, и вот я здесь, в комнате, полной людей в глупых костюмах, которые, похоже, наслаждаются каждым моментом своей жизни.
Здесь даже коктейли на литературную тему. Вирджиния Вулф. Уильям Фолкнер. Нора Робертс и, конечно, Лиза Андервуд.
Я стою у бара и не пью тематический коктейль. У меня стакан с односолодовым виски, потому что, хоть я и участвую, но есть вещи, с которыми я не согласен, и коктейль под названием Нора Робертс — это как раз одна из них.
У камина Лиза окружена толпой, людьми в костюмах с фестиваля и местными жителями. Я не могу не осматривать толпу в поисках этого ублюдка, потому что если он здесь, я собираюсь поговорить с ним. К счастью, похоже, он понял, что будет лучше не показываться, потому что его нет. Хорошо, что ушел.
Но я не прекращаю осматривать людей, потому что, конечно, я ищу не его.
Я ищу мисс Джонс, а её тоже нет, и я чувствую её отсутствие, как отсутствующую конечность — с фантомной болью.
Не знаю, почему я её ищу. Я чётко высказал свою позицию прошлой ночью, и теперь, раз я это сказал, я должен жить, как если бы ничего не произошло.
Но я не могу. Я всё ещё остро чувствую её присутствие в деревне, даже если я не вижу её физически. И если это будет продолжаться, мне, возможно, придётся что-то с этим сделать.
Может быть, мне придётся совсем уехать из Уичтри.
— Кто ты такой? — кто-то спрашивает с боку.
Я не поворачиваюсь, потому что знаю, кто это. Дэн.
— Независимый книжный продавец, — говорю я, не отрываясь от поиска золотых волос.
— Ого, — пробормотал Дэн. — Схожесть удивительная.
Я взглядываю на него.
Он в какой-то хлопчатобумажной рубашке и обтягивающих штанах, с шарфом, который, видимо, должен быть галстуком-бабочкой. Это не столько попытка воспроизвести исторический костюм, сколько ленивое усилие, которое могло бы, если сильно зажмуриться, сойти за костюм.
Он выглядит нелепо, и я ему об этом говорю.
Не переживая, он достаёт из кармана кружевной белый платок и элегантно размахивает им.
— Алый Жеребец, к вашим услугам.
Эти слова не заслуживают ответа, так что я не отвечаю. Снова начинаю искать глазами в толпе.
— Ты сказал ей? — спрашивает Дэн, не замечая, что я посылаю его взглядом «пошёл вон».
— Кому что? — отвечаю я.
— Не веди себя глупо, — говорит он, раздражённо. — Кейт. Ты сказал Кейт, что она тебе нравится?
— Нет, — отвечаю я, быстро и резко. — Мы можем обсудить это позже?
— Почему не сказал?
— Блядь, — ворчу я и снова поворачиваюсь к нему. — Она сказала мне, что влюблена в меня.
— Правда? — Дэн сначала выглядит в восторге, но потом, заметив моё выражение лица, понимает, что я не разделяю его радости. — Это не фантастично?
— Нет. — Выдавливаю это слово. — Я не хочу, чтобы меня любили, Дэн. Никогда не хотел. Особенно, когда я не могу ответить тем же.
— Полная чушь, — говорит он, теперь уже раздражённо. — Ты идиот, Бас. У тебя есть эта потрясающая женщина, влюблённая в тебя, а ты что ей сказал? Что не хочешь её?
— Вот в чём проблема, — выдавливаю я сквозь зубы. — Она потрясающая. А я нет. Я не могу дать ей то, что она хочет, и никогда не смогу.
Я беру стакан с виски, выпиваю и ставлю его обратно на бар.
Дэн смотрит на меня, как на идиота.
— Себастиан, я знал, что ты дурак, но не думал, что настолько.
Я чувствую, как он готов начать мне читать лекцию по психоанализу, и мне совсем не хочется её слушать. Я не в настроении для этой чертовой вечеринки, тем более если мисс Джоунс здесь не будет. Хотя, не то чтобы я хотел, чтобы она была здесь.
Чёрт. Я не знаю. Я ничего не знаю.
Я не отвечаю Дэну. Поворачиваюсь и пробираюсь через толпу к выходу, а затем направляюсь обратно к Блэквуд Букс и домой.
Я мог бы остаться, поблагодарить людей, поднять бокал за следующий фестиваль и сказать пару слов. Но у меня нет на это настроения, не сегодня.
Всё кажется… серым. Унылым. И я бы хотел сказать себе, что не знаю, почему я так себя чувствую, но я знаю. Я знаю.
Это она и то, что я сказал ей. Это она и боль, промелькнувшая на её лице, когда я сказал, что не могу её любить, тот обман, который я ей рассказал.
Это ощущение, что мне не хватает чего-то важного для моего благополучия, и без этого я медленно умираю.
Но другого выбора у меня нет. Для меня нет другого пути.
Я выжил до неё, переживу и после неё.
Я останавливаюсь перед Блэквуд Букс и говорю себе, что не буду поворачивать голову, чтобы посмотреть на Портабл Мэджик, когда открываю свою дверь. И я сильный. Я не оборачиваюсь, и это отличный первый шаг из этого ада, который я себе устроил.
Я открываю дверь и захожу в магазин. И останавливаюсь на месте.
Кто-то стоит у прилавка, и делает то, что я был достаточно силён, чтобы не сделать — смотрит на книжный магазин через дорогу. Кто-то высокий, в потрёпанном чёрном пальто. Его волосы седые, зачесаны назад, и он бросает взгляд на меня, как только я вхожу.
На минуту я будто врастал в землю от шока.
— Привет, Себастиан, — говорит мой отец, и улыбается.
Я не улыбаюсь в ответ.
— Что, чёрт возьми, ты здесь делаешь? — спрашиваю я, потому что он — последний человек, которого я хочу и нуждаюсь увидеть в этом мире.
— Ну, — говорит он. — Я просто вошёл. Очевидно, у меня всё ещё есть ключ.
— Очевидно, — выпускаю я через зубы.
Но это не отвечает на мой вопрос. Он снова поглядывает в окно на Портабл Мэджик.
— Я увидел объявление о фестивале. Подумал, что зайду, посмотрю.
— Ты немного опоздал, не так ли? — рычу я. — Ты даже не был на вечере с коктейлями.
Он игнорирует это.
— Твой прадедушка был бы горд тобой.
Неопределённое чувство пронизывает меня, но я тут же его прогоняю.
— Я не делал это для него, — говорю я с ядовитым оттенком в голосе. — Я сделал это, потому что ты оставил мне много долгов, которые нужно выплатить.
Отец вздыхает.
— Я знаю. Мы с твоим дедушкой не умели управлять этим местом.
Я не ожидаю такого признания, и оно прерывает разгорающуюся злость в моём животе. Но я не готов простить его.
— Нет, — говорю я, не скрывая агрессии в голосе. — Вы не умели.
Долгая тишина. Он продолжает смотреть в окно на уютный книжный магазин и на прекрасного продавца, которому я отдал своё сердце, и который даже не знает об этом, потому что я — тупой трус. Как и все мужчины в семье Блэквуд.
Тишина падает, тяжёлый занавес молчания.
— Я остановился у Жанны Эббот, — говорит отец, не глядя на меня. — Я думал, что ты не захочешь, чтобы я был здесь.
— Жанна? Ты...
— Ты, наверное, не хочешь знать ответ на этот вопрос, — перебивает меня отец. — Но да, это именно то, о чём ты подумал.
Я не знаю, что сказать. Мы не разговаривали месяцами, возможно, годами, а он, похоже, жил своей жизнью, пока я тут сидел, разгребая его бардак.
Эта мысль делает меня ещё более злым. Я открываю рот, чтобы сказать что-то резкое и ядовитое, но он говорит:
— Она сказала мне, что ты встречаешься с правнучкой первой Кейт Джонс.
Я ощущаю, как меня сильно бьют в живот.
Чёртовы деревенские слухи.
— Встречался, — с трудом выдавливаю я. — Но больше не встречаюсь.
— Жаль. Я думал, что история повторится.
— Какая история? Ты имеешь в виду, как мама чуть не ушла от тебя? Как бабушка ушла от дедушки? Ерунда какая-то. Я думал, что пропущу всю эту чепуху и сразу перейду к…
— К самоизоляции? — спокойно говорит отец.
Его слова пронзают меня, острее скальпеля.
— Мы все думали, что не достойны женщин, которых любили, — продолжает отец. — И теперь я понял, что это стали самосбывающиеся пророчества. — Он вздыхает. — Единственный из нас, кто действительно проявил смелость, был твой прадедушка.