Из всех Блэквудов мне кажется, что только мой прадед чувствовал то же самое по отношению к книгам. Пока, кажется, не влюбился и не разрушил себя этим.
Что касается меня — я ошибался.
Кейт, мисс Джонс, не разрушила меня. Я вернулся к работе, и все так же, как было, и, если честно, я не знаю, почему вообще переживал.
Её лицо вспыхивает в моей памяти — таким, каким оно было утром, когда она рассказывала мне про Лизу Андервуд, серые глаза светились этим особенным блеском. Я тоже улыбнулся, и на мгновение мы поняли друг друга без слов.
Внутри что-то болезненно сжимается, отдаётся эхом старой боли, но я полностью это игнорирую.
Я осушаю стакан, а потом поднимаюсь наверх — проверить, не найдётся ли ещё каких-нибудь бумаг моего прадеда, может, удастся найти пропавшие записи, если они вообще существуют.
В кабинете снова принимаюсь за коробку, вытаскиваю всё, но на дне остаются только обрывки изорванной бумаги. Переворачиваю коробку, вытряхиваю их, чтобы выбросить, и вдруг замечаю знакомую вспышку красных чернил на одном из клочков.
Я не могу разобрать слово, но знаю этот почерк. Это её чернила. Это С.
Чёрт, что это такое?
Скрупулёзно отбираю все мелкие кусочки бумаги, собираю те, на которых есть красные чернила. Потом, уже внизу, раскладываю их на журнальном столике, пытаясь сложить своеобразный бумажный пазл. Очевидно, она отправила ему записку, которую он затем порвал на клочки.
На это уходит какое-то время, но, наконец, мне удаётся восстановить текст:
Со мной всё в порядке. Я абсолютно здорова. Пожалуйста, не беспокойтесь обо мне. К.
Я хмурюсь. Зачем ему было это рвать? Она ведь написала, что с ней всё хорошо.
В этот момент телефон вибрирует, и сердце замирает. Может, это Кейт, да чёрт возьми, мисс Джонс!
Но нет. Это Дэн.
Зайдёшь на пинту в Армс? Нужно поговорить.
Я не против отвлечься, так что быстро отвечаю «да». Потом ещё раз смотрю на разорванную записку, прежде чем схватить ключи и выйти.
В пабе сегодня людно, обычно меня встречают парой кивков, небрежным «как дела?», но сегодня я ловлю на себе взгляды, косые ухмылки и несколько многозначительных улыбок. Это напрягает.
Дэн уже сидит на нашем обычном месте у камина, и перед ним стоит пинта пива для меня. Хороший парень.
Я усаживаюсь напротив, киваю.
— Спасибо.
Беру пинту — хороший глоток Гиннесса после выпитого скотча. В самый раз.
— Я слышал, Лиза Андервуд согласилась на фестиваль, — говорит Дэн.
Любопытно. Должно быть, он узнал от кого-то из окружения Джиллиан, потому что никто больше не знал. Разве что мисс Джонс успела кому-то проболтаться. Впрочем, неважно — главное, что подтверждение есть.
— Да, — киваю я.
— А я думал, у вас нет денег, чтобы её заполучить?
— Их и нет. Но есть кое-какие… стимулы.
— Какие?
— У прадеда Себастиана была коробка с письмами. Любовными. И Кей… мисс Джонс подумала, что Лизе может быть интересно взглянуть на них, поскольку сейчас у неё перерыв между книгами, а Цвета ведь тоже были основаны на письмах. Оказалось, ей это действительно интересно.
— Понятно, — медленно говорит Дэн и бросает на меня долгий взгляд. — Ка…?
У меня напрягается челюсть.
— Ты что-то хочешь сказать, Дэн?
— Да. — Он ставит пинту на стол и наклоняется вперёд. — Тебя видели выходящим из Портабл Мэджик на рассвете пару дней назад. — Его брови поднимаются. — Может, у тебя есть прогулка позора, в которой ты хочешь признаться?
Я стискиваю зубы. Конечно, меня кто-то увидел. В этой чёртовой деревне ни одна тайна не остаётся тайной. Людям непременно надо совать нос в чужие дела.
— Кто видел? — рявкаю я, чуть резче, чем нужно для правдоподобного отрицания.
— Кевин.
Кевин Раунтри. Местный сантехник. Он бегает в срань господню какую рань каждое утро, так что, разумеется, ему удалось засечь меня, выходящим из книжного. Он ещё и сплетни любит, так что теперь, наверняка, знает весь город. Придурок. Теперь понятно, откуда все эти взгляды.
Нет смысла притворяться, будто ничего не было, не перед Дэном. И потом, мне не в чем стыдиться, так что я просто пожимаю плечами.
— Ну и?
— Ты провёл там ночь? С Кейт?
— Нет, с её несуществующим котом. Конечно, с Кей…мисс Джонс.
Дэн ухмыляется.
— Ах ты, хитрый ублюдок.
— Не надо, — резко говорю я. — Это не чьё-то дело, кроме нашего.
Дэн пожимает плечами.
— Я ничего не имею в виду. Просто, ну… Бас. Ты ни с кем в деревне не встречаешься, так что это… примечательно.
Вот почему мне не нравится, когда об этом узнают. Все здесь знают, что я не завожу отношений на месте. А теперь все узнают, что для мисс Джонс я сделал исключение. И в мисс Джонс нет ничего исключительного. Совершенно ничего.
Её волосы. Её улыбка. Тёплая кожа. Звук её дыхания, когда я вошёл в неё. Её рука на моей спине, ласкающая меня. Её голос, шепчущий моё имя, когда я…
Ничего. Чёрт.
— Это было разово, — говорю я ровным голосом. — Больше не повторится.
Дэн смотрит с сомнением, но лишь поднимает руку.
— Ладно, понял тебя. Она тоже с этим согласна?
— Да, конечно. Я бы не сделал этого, если бы знал, что ей это не подходит.
Дэн прищуривается.
— А я-то думал, что хороший секс сделает тебя менее занудным.
Я сжимаю зубы.
— Ты пришёл меня донимать или поговорить?
— И то, и другое. — Он делает долгий глоток пива. — Она ведь нравится тебе, да?
— Конечно. Она вполне приятная.
Дэн молчит.
— Она хорошая женщина.
Дэн продолжает молчать.
Я напряжён. Даже сильнее, чем был до той ночи. Я надеялся, что это упростит ситуацию, но ничего не упростилось. Всё, о чём я могу думать, это её выражение лица сегодня утром, когда она увидела Люси в магазине. И я поклясться могу, что в её глазах мелькнула ревность, собственнический блеск, и то удовлетворение, которое я испытал в тот момент...
Дэн ждёт, когда я признаюсь в том, что он уже знает. В том, что он и так видит, но в чём я не хочу себе признаться. И да, это раздражает. Я никогда не был откровенно груб с людьми, хотя, признаю, со мной бывает сложно. Я раньше даже не задумывался об этом, но сейчас понимаю, что мне не хочется грубить Дэну.
Он давно мой друг и многое терпел. Со мной непросто.
Мне тяжело открываться людям, говорить о личном. Я предпочитаю обсуждать книги, персонажей, их поступки, их диалоги. Книги — это дистанция. Это мой способ ухода от реальности, и мне так удобнее.
Но… мисс Джонс… Кейт.
Она застряла у меня в голове, и я не могу её оттуда выбросить. И мне нужно как-то это сделать. Может, разговор с Дэном поможет.
— Да, я… она мне нравится, — говорю я с запинкой.
Дэн молча делает глоток пива.
— Я… не могу перестать о ней думать.
Дэн кивает. И снова ничего не говорит.
— У мужчин ведь тоже должен быть какой-то аналог теста Бекдел, — раздражённо бросаю я. — Наша беседа не должна крутиться вокруг женщин.
— Не придуривайся, Бас, — спокойно говорит Дэн. — Хватит уже.
Вот за это я его и ценю. Он не только терпит мои причуды, но и осаждает меня, когда это необходимо. Не то чтобы это было приятно, но хотя бы держит меня в рамках.
Я принимаю его слова молча, хотя и оседаю в кресле, залпом допивая пиво. Скоро я напьюсь, а это последнее, чего бы мне хотелось. Я слишком хорошо помню, как отец тянулся к бутылке сразу после полудня. А иногда и раньше.
Но сейчас я не могу себя остановить.
— Извини, — бурчу я. — Я… не знаю, что происходит.
— Я тебе скажу, — спокойно отвечает Дэн. — Ты влюбляешься, Бас.
Я мрачно смотрю на него, хотя внутри что-то расслабляется, словно перестаёт сопротивляться.
— Нет. Не влюбляюсь.
— Влюбляешься, — невозмутимо парирует Дэн. — И не знаешь, что с этим делать, потому что никогда не встречал никого, кто вызывал бы у тебя такие чувства. И ты эмоционально зажат из-за своего воспитания, так что просто не умеешь это обработать.