— Александр Сергеевич, если с артиллерией всё выйдет так, как вы Строганову сказали, то я готов извиниться и лично ходатайствовать перед Императором о полном снятие с вас податей любых видов, — с этакой крестьянской прямотой выдал граф Аракчеев.
— С привилегией на самолёты к вам обращаться?
— А с заказом военного министерства справитесь?
— Отчего бы и нет. Случись он избыточный, так и кредит беспроцентный под него будет?
— Хм. Думаю, мы об этом ещё успеем поговорить.
— В свою очередь хочу заметить, Алексей Андреевич, что я в вас приятно ошибался.
Фаворит государя на это лишь фыркнул, уходя, но как по мне, вовсе не негодуя, а оценив меня по достоинству. Мы же в несколько предложений друг другу планы обозначили.
— А вам, Светлейшие, надо не на меня смотреть, а идти к государю и Императрице-матери. Без их разрешений у нас даже разговор про самолёты не состоится. Начнёте упорствовать, лишь меня под гнев Их Величеств подставите, и нет, я не злопамятный, но блокнотик, в котором я веду «чёрный список» у меня всегда с собой. И да, сразу пообещайте им, что вы никогда на одном самолёте вместе не полетите!
— Почему? — спросили они нестройным дуэтом.
— Вы Наследники! Остальное вам и без меня расскажут.
Глава 2
На следующее утро, когда Екатерина Матвеевна угощала нас с Петром Исааковичем превосходным чаем с медовыми коржами, я начал расспрашивать её о соседях. Особенно меня интересовала земля, расположенная рядом с водой и вблизи мануфактуры Минаевой, которая находилась в Преображенской слободе на берегу Хапиловского пруда.
Оказалось, что основным владельцем участков вверх по течению Яузы была баронесса фон Ренне, ставшая вдовой после пожара двенадцатого года, унёсшего жизни её мужа и двоих сыновей.
— И где сейчас проживает баронесса? — поинтересовался я её судьбой.
— Так в Покровском селе рядом с церковью Ирины Мученицы и живёт, — поделилась купчиха адресом вдовы. — Как могла отремонтировала флигель, в котором раньше дворня жила, да перебралась в него из сгоревшего дома.
— А дворню куда дела? — полюбопытствовал я.
— Почитай никого и не осталось после пожара, — потупила взор купчиха, погрузившись в воспоминания. — Покойный Иван Карлович, супруг баронессы, ещё летом отправил её с полудюжиной дворовых в Ярославль к родне, а сам остался в Москве с сыновьями. Вот и ютятся уцелевшие рядом с хозяйкой.
— А отчего вдова землю не продаст, да нормальный дом не купит? — спросил я, гадая о её решении. — У вас в Москве недвижимость спросом не пользуется?
— Кто сказал, что она не хочет свои участки продать? Вот только кому сейчас нужна земля в Лефортово? — фыркнула Катерина Матвеевна. — Дворяне после войны изрядно обнищали, а купцы на Таганке, на Пресне, да в Замоскворечье стараются строиться. Опять же, участков полно, а строить некому. Взять ту же Таганку — она, в отличие от Лефортово, ближе Китайгородскому торгу, а от неё при Наполеоне всего дюжина целых домов осталось. Стройся — не хочу, а строителей не хватает. Так что не скоро баронесса свою землю продаст.
— И как бы мне с баронессой фон Ренне увидеться? — вопросительно посмотрел я на купчиху. — Кстати, как её по имени-отчеству?
— Мария Андреевна. А на счёт встречи… — задумалась Минаева. — Можно прямо сейчас моего кучера послать с запиской к баронессе. До её двора ехать-то меньше пары вёрст.
Просила за свои участки баронесса, конечно, непомерно дорого. Снизь она цену на землю и возможно давно бы продала её, но нет, Мария Андреевна упёрлась рогом и не желала уступать ни копейки. Пришлось давить на то, что я, как оптовый покупатель, готов приобрести все три её участка и пообещать сформировать перл Здоровья, а иначе уважаемая баронесса ещё пять лет какой-то из участков продавать будет, так на окраинах Златоглавой выставлено много земель на продажу.
Когда за ужином я Екатерине Матвеевне и Петру Исааковичу поведал о том, что приобретаю за сто пятьдесят тысяч ассигнациями у баронессы фон Ренне три её участка, дядя от неожиданности крякнул, а купчиха посмотрела на меня, как на сумасшедшего:
— Покупаете всю землю вдоль Яузы от Ирининского переулка до самого Покровского моста? — на всякий случай уточнила Минаева и, дождавшись моего кивка, продолжила. — Это же примерно двадцать десятин.
— Князь, ты порт собрался строить на такой огромной территории? — немного отошёл от потрясения дядя и почесал скулу.
— Земли много не бывает, — с улыбкой посмотрел я на купчиху, сидевшую с открытым ртом, и, переведя взгляд на Петра Исааковича, не удержался и хохотнул. — К тому же строить буду не я, а ты.
— И как ты себе это представляешь?
— Нам высокие цеха ни к чему, так что завезёшь песка да цемента и будешь из бетона цеха строить, — объяснил я. — А чтобы расход бетона был меньше да стены теплее, нужно этот самый бетон вспенить. Но я тебя этому научу да ещё из Велье несколько возов фанеры пришлю, чтобы опалубку для стен быстрее собирать.
— Первый раз слышу, чтобы стены из бетона возводили, — со скепсисом посмотрел на меня дядя.
— Ну, если очень хочешь, то ищи кирпич и каменщиков, чтобы они тебе каменные стены месяцами поднимали, а я предлагаю быстрый и относительно дешёвый способ строительства одноэтажных зданий из пенобетона.
Не скажу, что изготовление пенобетона простейшая задача, но с моими знаниями и возможностями этот процесс вполне реализуем. Да, крыша будет давить на лёгкие стены, вот только никто ведь не мешает по углам здания и через определённые промежутки стен поставить железобетонные столбы из «тяжёлого» бетона, а на них положить перемычки. Самое сложное в подобном строительстве — это изготовить стабильный пенообразователь. И опять же Виктор Иванович знает с десяток его рецептов, начиная с тех, что делаются из костей и копыт крупнорогатого скота и заканчивая синтетическими.
Чисто теоретически задача пенообразователя проста — поддержать это состояние бетона минут на сорок, до его первоначального схватывания. Рассуждая логически, у меня есть очень простое решение для улучшения качества пенобетона — надо просто улучшить свойства цемента и снизить скорость схватывания. Да, тот самый мелкий помол, которым обладает один из моих нежданных перлов. Тогда и несущая способность стен