Я поделился своими мыслями с мистером Маскеллом, и он с мягкой улыбкой сказал мне:
— Мистер Рирден, для меня вы — подзащитный, а уж виновны вы или нет — решать присяжным в совещательной комнате. Моя задача — выяснить факты и подготовить дело для адвоката, который будет защищать вас на процессе. Свою работу я делаю не бесплатно, прошу вас это учесть. — Он взмахнул рукой и довольно цинично воскликнул: — Да кто вообще сказал, что на преступлении нельзя делать деньги? В конце концов, все служащие суда, начиная от секретаря и кончая судьей, получают за свой труд вознаграждение. Все мы существуем благодаря таким людям, как вы, мистер Рирден.
Но это было уже несколько позже, в суде, когда мы с моим стряпчим уже поближе узнали друг друга, а в день нашего знакомства я еще даже не представлял себе, что Маскелл за человек. Когда нас представили друг другу, он сухо сказал:
— Мы побеседуем поподробнее несколько позже, а сейчас мне хотелось бы узнать, о чем вообще идет речь.
Предъявленное мне обвинение сводилось к тому, что я будто бы напал на служащего Главного почтового управления и, применив силу, похитил бриллианты стоимостью 173 тысячи фунтов стерлингов. Я едва не расхохотался, узнав об этом: если только владельцы бриллиантов не задумали погреть за счет страховой компании руки, Макинтош получил даже больше, чем рассчитывал.
— И что дальше? — спросил я Маскелла, сделав непроницаемое лицо.
— Дальше нам предстоит одна формальная процедура в городском суде. — Он потер подбородок и спросил: — Полиция нашла бриллианты?
— Спросите лучше об этом у них самих, — хмуро ответил я. — Ни о каких бриллиантах я понятия не имею.
— В самом деле? — вскинул брови мистер Маскелл. — Должен сказать вам, мистер Рирден, что, если ценности не найдутся, мне нелегко будет добиться вашего освобождения из-под стражи до суда под залог. Но я попытаюсь.
Заседание в городском суде длилось не более трех минут. Оно могло бы быть даже короче, не вмешайся в самый неподходящий момент инспектор Брунскилл.
— Ваша честь! — заявил он. — Бриллианты не найдены, и я опасаюсь, что их найдут, если обвиняемый будет освобожден под залог из-под стражи. Дело в том, что, не арестуй мы его вчера вечером, сегодня утром он находился бы не в камере, а в Швейцарии.
— Вы полагаете, что обвиняемый не явится в суд? — изумленно уставился на него судья.
— Именно так, ваша честь, — твердо сказал Брунскилл. — Более того, он обвиняется в насилии, а по имеющимся у нас данным, насилие — его характерный стиль. Я боюсь, он способен оказать давление на свидетелей.
— Вы полагаете, что, покинув страну, он еще и попытается запугивать свидетелей? — засомневался судья. — Вряд ли ему удастся сделать это на расстоянии. Так пли иначе, учитывая все обстоятельства данного дела, особенно стоимость похищенного имущества, я склонен согласиться с вами. Ходатайство защиты об освобождении под залог мистера Рирдена отклоняется.
Брунскилл с торжествующим видом сел на место, а Маскелл лишь пожал плечами и засунул бумаги в портфель. Мне предстояло дожидаться суда в камере, но только на этот раз судить меня должны уже были в Центральном суде. Так чти мне все же представилась возможность ознакомиться с «Олд Бейли» изнутри.
До того как меня увезли, Маскелл успел перекинуться со мной несколькими фразами.
— Я ознакомлюсь с делом в полном объеме, — шепнул мне он, — и завтра мы вместе его обсудим. Если у вас есть сейчас какие-то вопросы, можете их задать.
Вопросов у меня не было, так что я попрощался с ним и отправился в свою камеру, где, должен отметить, меня неплохо кормили. К подследственным вообще относятся нейтрально, не считая их ни преступниками, ни невиновными. Единственное, чего им не позволяют, так это покидать тюрьму, но нельзя же иметь все сразу.
На следующее утро, когда мы встретились с Маскеллом в комнате для свиданий, он многозначительно взглянул на меня и сказал:
— Аргументы против вас достаточно весомые, мистер Рирден. Если вам не удастся доказать, что вы не совершали этого преступления, я боюсь, что вас признают виновным.
Я открыл рот, чтобы ответить ему, но он упредил меня жестом руки.
— Мы еще вернемся к этому позже, а теперь обсудим более важные вопросы. У вас есть деньги?
— Около ста пятидесяти фунтов, — сказал я. — Но я не оплатил номер в гостинице, поскольку был лишен такой возможности. А мне не хотелось бы, чтобы меня обвинили еще и в уклонении от оплаты счетов, так что все, чем я располагаю, составляет сто фунтов.
— Как вам, вероятно, известно, мой гонорар мне гарантирован. Но в суде за вас будет бороться адвокат, а для адвоката ста фунтов явно маловато, тем более у вас очень серьезное дело. Что вы на это скажете?
— К сожалению, это все, чем я располагаю, — пожал плечами я, хотя это было и не совсем верно. Но зачем швырять деньги на ветер, если все равно уже влип по самые уши и никакой адвокат не поможет?
— Понимаю, — сказал Маскелл и раскрыл свою папку. — В подобных ситуациях суд назначает адвоката по своему усмотрению. Но я использую все свои связи, чтобы для вас подобрали наилучшую кандидатуру. Так что вы делали в то утро, когда было совершено преступление? Мне известно, что завтракали вы в гостинице, — многозначительно добавил он.
— Я плохо спал в ту ночь, — сказал я, — поэтому встал рано и вышел прогуляться.
— И где же вы гуляли, мистер Рирден? — прищурился Маскелл.
— Я дошел до Кенсингтонского дворца по Гайд-парку, но он был еще закрыт в этот ранний час.
— Может быть, вы разговаривали с кем-нибудь около Круглого пруда напротив дворца? Интересовались, когда дворец откроют для посетителей? Нет? Очень хорошо. Что же было потом?
— Потом я пошел через парк на Бонд-стрит и вышел на Оксфорд-стрит. Мне хотелось поглазеть на витрины магазинов.
— И в котором же часу у вас появилось это желание?
— Приблизительно в четверть десятого. Я, помнится, еще задержался в пабе, у меня разыгрался аппетит, и я решил выпить пинту пива с бутербродом. Кстати, я разговаривал с барменом, ирландцем, он должен меня вспомнить.
— И в котором часу это было?
— Кажется, около половины одиннадцатого, раз паб был открыт.
— Немного поздновато для алиби, — заметил Маскелл. — Должен сказать вам, что версия полиции существенно отличается от вашей. У них имеются доказательства. Нужно ли напоминать вам, что не следует обманывать своего защитника? — Он пристально посмотрел мне в глаза.
— Я вас