Может быть, сдаться властям? Может, вообще сначала сдаться и уж затем позвонить Филиппу? Но они могли подслушать наш разговор, а под арестом я уже больше ничего не предприму.
Я был не совсем доволен собой, остро чувствуя свою вину перед Кэти, но, как я ни ломал себе голову, мне не удавалось найти иного, более приемлемого решения.
Наступила ночь, но благодаря слабому свету, который отражался от поверхности воды, мне было хорошо видно все вокруг. Река по-прежнему вела сама с собой нескончаемый разговор, а временами я слышал плеск рыбы, и по воде расходились круги. Казалось, я плыл по огромной равнине, и темные, поросшие лесом берега и дальние холмы были только тенями на ее окраине. Это было царство тишины и покоя. Странно, но я чувствовал себя здесь в безопасности, или, лучше сказать, ощущал свою полную оторванность от всего живого. Я был совершенно один, и вокруг меня простиралась целая необитаемая вселенная. Доносившиеся с берега звуки были настолько отдаленными, что не только не разрушали, но скорее даже подчеркивали эту мою оторванность от всего живого.
Неожиданно моему одиночеству пришел конец. Прямо передо мной вода забурлила и вспенилась, и, пока я отчаянно работал веслом, пытаясь как-то обогнуть эту невесть откуда взявшуюся волну, из воды, развертываясь, стало подниматься что-то длинное и черное — ярды и ярды совершенно непроглядной черноты.
Это была длинная, мощная и гибкая шея, которая оканчивалась совершенно кошмарной головой. Шея поднялась над водой, а потом грациозно склонилась, так что чудовищная голова оказалась прямо надо мной. Оцепенев от ужаса, я, не отрываясь, смотрел в красные, горящие как рубины глаза. Чудовище раскрыло пасть, и я увидел раздвоенный язык и огромные зубы.
Внезапно опомнившись, я опустил весло в воду и сильным рывком бросил каноэ вперед. Пролетая мимо чудовища, я почувствовал на своей шее его горячее дыхание — опускающаяся голова промахнулась только на несколько дюймов.
Бросив взгляд через плечо, я увидел, что чудовище готовится к новому нападению. Положение складывалось явно не в мою пользу. Один раз мне удалось обмануть чудовище, но вряд ли я смогу сделать это снова. Спастись я мог, только достигнув как можно скорее берега. Но он находился от меня слишком далеко. В какой-то момент у меня мелькнула шальная мысль бросить каноэ и пуститься к берегу вплавь, но я был неважным пловцом, и потом, чудовищу, для которого вода — родная стихия, ничего не стоило схватить меня и без каноэ. Существо явно не спешило со мной разделаться. Я все равно был в его власти, и на этот раз оно хотело действовать наверняка. Оно медленно приближалось, склонив голову для удара и раскрыв огромную зубастую пасть.
Я резко повернул, надеясь с помощью этого неожиданного маневра сбить чудовище с толку, и в этот момент что-то со звоном покатилось по дну каноэ.
Услышав этот звук, я вдруг понял, что должен сделать. В этом не было никакой логики или смысла, по существу, это было полнейшим безумием, но я находился в безвыходном положении и терять мне было нечего. По правде сказать, я не надеялся, что мне удастся осуществить этот план, который и планом-то нельзя было назвать, так как действовал я совершенно бессознательно, не рассуждая.
Я развернул каноэ так, чтобы быть лицом к монстру, затем наклонился, поднял спиннинг и выпрямился во весь рост. Вообще-то каноэ не предназначено для подобных упражнений, но мое суденышко было довольно устойчивым — я убедился в этом еще утром, когда ловил рыбу.
К леске у меня была прикреплена блесна с тройником для ловли окуней, довольно тяжелая, возможно, даже слишком тяжелая для такой некрупной рыбы.
Кошмарное существо, пасть которого была по-прежнему широко раскрыта, находилось уже совсем рядом. Я отвел руку со спиннингом назад, примерился и резким движением выбросил ее вперед.
Я зачарованно наблюдал, как блесна сверкнула в отраженном от поверхности воды свете и влетела прямо в открытую пасть чудовища. В следующую же секунду я резко откинулся назад и подсек чудовище.
Почти сразу же последовал сильный рывок — оно было у меня на крючке.
Я не строил заранее никаких планов в отношении того, что стану делать, если поймаю чудовище. Скорее всего я просто не верил, что такое возможно, и действовал исключительно по наитию.
Но сейчас, поймав его на крючок, я поступил так, как требовали обстоятельства. Я быстро присел и крепко сжал удилище в руках. Голова чудовища резко откинулась назад, и катушка спиннинга закрутилась, стравливая леску.
Я снова дернул спиннинг на себя, чтобы тройник вонзился как можно глубже, и вокруг меня тут же забурлила вода и вздыбились волны. Мощное тело стало подниматься из воды, и я подумал, что это никогда не кончится — таким оно было огромным. Голова на гибкой шее вертелась из стороны в сторону, вслед за ней у меня в руках дергалось удилище, и я сам, не знаю почему, держался за него так, будто по пятам за мной гналась сама смерть. В одном, однако, я был уверен — та рыбка, что сидела у меня сейчас на крючке, была мне абсолютно не нужна.
Волны, поднятые пытающимся освободиться чудовищем, бросали каноэ из стороны в сторону, и я, почти свернувшись в комок, уперся локтями в планшир так, чтобы центр тяжести находился как можно ниже и каноэ не могло перевернуться. Неожиданно суденышко ринулось вперед. Оно двигалось все быстрее и быстрее, увлекаемое спасающимся бегством чудовищем.
Я сидел, вцепившись руками в удилище. Конечно, я мог бы бросить его, но не сделал этого, и когда каноэ ринулось вперед, я издал победный клич. Совсем недавно это существо охотилось на меня, видя во мне свою законную добычу, и вот наши роли поменялись, я поймал его на крючок, и сейчас, когда оно в панике спасалось бегством, я был полон решимости загнать его до изнеможения.
Чудовище мчалось вниз по реке, с силой натянув леску, каноэ скользило вслед за ним по волнам, а я громко гикал, как какой-нибудь ковбой верхом на норовистой лошади. На мгновение я забыл, где нахожусь и как попал сюда. Это была дикая скачка. Существо, крутясь и извиваясь, неслось впереди меня, и временами, когда оно делало особенно отчаянный рывок, пытаясь освободиться, над