Да, приказ о курсе был доведен до всех, лишние корабли буквально только что их покинули. Он же разбирал последствия своих действий. Если верить донесениям, на эскадре за день в связи с новым приказом расстреляно 117 человек. Менее одного процента, но всё равно много. Он читал отчеты: "Матрос в бранной форме усомнился в целесообразности движения через корейский пролив. Также грубо отозвался о новом главнокомандующем. Самая цензурная фраза, которую я могу привести на бумаге: "Куда попер, тупоголовый дьявол?" Итогом был расстрел.
Были и более сложные случаи. Например, донос на командира крейсера "Владимир Мономах" Владимира Александровича Попова от к старшего артиллериста корабля, лейтенанта Нозикова. В доносе указывалось, что весь крейсер заставлен клетками с живыми курами, вследствие чего ограничен обзор. Кроме того, куры бояться звука выстрелов и их паника мешает передавать приказы голосом. Это было так нелепо, что он даже не поверил и на миноносце послал своего адъютанта проверить. Вот сейчас адъютант докладывал:
- Так точно! Всё правда, Ваше Превосходительство! Только что оттуда! Впереди фок-мачта и клетки с курами. Справа и слева — пустое место из под минных катеров, баркасов и опять клетки с курами. Позади — дымовая труба, ростры, грот-мачта с большой площадкой для прожекторов, пустое место из-под катеров, вельботов, шестерок и опять клетки с курами. Закрываешь глаза и по звукам как в родной деревне!
"Интересно, каким коэффициентом надо уменьшить боеспособность крейсера от живых кур?" - подумал Небогатов.
- Кур всех пустить на мясо для команды, клетки - за борт. Командиру выговор, - приказал он.
Было ещё много доносов. Например, на капитана I ранга, командующего эскадренным броненосцем "Император Александр III" Николая Михайловича Бухвостова за публично сказанные слова: "Мы все умрём, но не сдадимся". Этого оправдать, это не трусость.
Он вновь и вновь разбирал последствия своего указа о поиске смутьянов. Теперь он разбирал дело Владимира Ивановича Семёнова. Сложный случай с флагманского корабля... Этот человек воевал в составе Первой Эскадры, его корабль интернировался, а он сам дал подписку не участвовать в войне больше. Однако он оказался в России и добровольно присоединился ко второй эскадре. Сначала как пассажир, в ноябре 1904 года был назначен одним из четырёх флагманских штурманов эскадры. В феврале 1905 года получил назначение начальника военно-морского отдела эскадры. Так вот, при обыске у Семенова были обнаружены записи, нечто вроде личного дневника, которые показывали действия России, особенно Первой эскадры, не в лучшем свете. Небогатов задумался. Взял красный карандаш и стал писать на рапорте: "Поскольку человек ни с кем этими записями не делился, то признать его невиновным."
Был ещё похожий случай. Один подвыпивший офицер публично продекларировал стихи Некрасова:
"Здравствуй, умная головка,Ты давно ль из чуждых стран?Кстати, что твоя «поповка»,Поплыла ли в океан?— Плохо, дело не спорится,Опыт толку не даёт,Всё кружится да кружится,Всё кружится — не плывёт.— Это, брат, эмблема века.Если толком разберёшь,Нет в России человека,С кем бы не было того ж.Где-то как-то всем неловко,Как-то что-то есть грешок…Мы кружимся, как «поповка»,А впёред ни на вершок. "
Для сухопутного человека это было бы бредом пьяницы, но моряки все были в курсе про что это. В 1873 году Черноморский флот Российской Империи пополнился уникальными, не имеющими аналогов кораблями, которых не строили раньше и не будут строить потом. Броненосцы береговой обороны особого типа. Эти корабли так и прозвали "поповка", по имени адмирала, что вел строительство. Корабли начали славиться ещё вовремя постройки, когда их не смогли построить за выделенный немалый бюджет. Более того, дерева на постройку стальных броненосцев в России не нашлось, поэтому его пришлось закупать в Великобритании. Итогом многолетней работы стали уникальные суда, круглые в плане, диаметром около 30 метров. Круглые как блюдца, вооруженные двумя орудиями большого калибра, с максимальной скоростью 6 узлов, а по факту, если на море не штиль - два узла. Стоит заметить, что орудия влево-вправо не поворачивались, предполагалось их наводить поворотом корпуса. Не меньшую истерику вызвали планы модернизации "поповок", которые даже были осуществлены в полном объеме. Например, "поповку" оснастили … шестовой миной. В носу, сквозь двойной борт была вмонтирована специальная «секретная» труба для выдвижения шеста с миной. По логике «модернизаторов» она должна была на своей «крейсерской» скорости (в 6 узлов) догнать противника, тыкнуть его в борт миной, и успеть отойти. Был и второй вариант: «незаметно» подкрасться и произвести те же манипуляции. К счастью, война с Турцией прошла удачно и "поповки" не разу не стреляли в бою.
Естественно, это всё стало предметом смеха всего Черноморского флота и всех знающих людей. Оправдать это Небогатов мог только одной фразой: "поповка" - это не корабль. Поповка - это даже не броненосец береговой обороны. "Поповка" - это просто плавучая артиллерийская батарея для защиты города. И в принципе в этом качестве она на момент постройки приемлема. А то что это "плавучая батарея" сумела перейти из Севастополя в устье Дуная, 620 морских миль - ну это вообще немыслимо, рекорд для плавучих батарей во всем мире.
Небогатов задумался. Потом продолжил писать: "Офицер указал на ошибки кораблестроительной системы Черноморского флота". Небогатов опять задумался. Вроде бы "поповки" в 1903 году списали? Он продолжил писать: "В настоящий момент эти проблемы признаны морским штабом и устранены в полной мере. Поэтому состав преступления отсутствует."
Но вестовому велел передать этому офицеру, что не положено задумываться о постороннем во время военной службы.
А вот дальше так просто не получиться. Очередной офицер, опять стихи в подвыпившем состоянии. Он стал читать народное стихотворение, ставшее широко известным с начала этой войны:
"Было дело у Артура,Дело скверное, друзья.Того, Ноги, КамимураНе давали нам житья.Мы с соседкой желтолицейЕй-же-ей, сцепились зря;Полечу я вольной птицейДа за синие моря.Уж давно готовы лодки,Мы поедем в край иной;Ну, садись, моя красотка,Только рядышком со мной.Приказали нам от брегаУдалиться в два часа;Пропадай моя телега,Все четыре колеса.Там стоял "Варяг" железныйИ "Кореец" с ним как раз.Выходи, о друг мой нежный,Уж пробил свиданья час.Порт-артурцы прогляделиКак на нас нашла гроза;Оглянуться не успели,Как зима катит в глаза.Грустно, вяло и несмелоРать солдат пустилась в путьНоги босы, грязно тело,И едва прикрыта грудь.Куропаткин горделивыйПрямо в Токио спешил.Что ты ржешь, мой конь ретивый,Что ты шею опустил?Вот уж он на бранном поле,Слава северных дружин.Страшно, страшно поневолеСредь неведомых равнинА наместник уезжаетБезвозвратно