— Во-о-от та-а-к. Велиал, конечно, безграмотный бездарь, но Сет внимания на каракули не обратит. Ему чёткость нужна. Нарисуешь пингвина вместо ибиса и всё — никаких орд саранчи. Одни курорты. Хватит с нас этого Египта с его песочным массажем.
— А я люблю массаж песком! — возразила дочь.
— Поэтому у тебя зубы сточились, майн гот! — заметила мать. — Меньше бы улыбалась пыльным бурям.
— Но они тоже вкусные! — снова возразила дочь. — Почему люди не едят песок?
— Как это не едят? — подняла бровь фройлян. — У многих он откладывается в почках. Они в любом случае его коллекционируют.
Мара вздохнула и не стала активировать печати. Успеет ещё.
Наконец, все поднялись на пятый этаж, где глава семейства уже возился с ключами. На облупленной двери их квартиры тоже красовалась бодрая надпись: «Выносить нечего. Мы здесь уже были».
— И как они догадались прибраться перед нашим приездом? — пожал плечами Даймон.
Он всё-таки постучал, но демонёнку не ответили. Тогда постучал папа, устав шелестеть маленькими ключами довольно большими руками. Дверь с тягучим скрипом отворилась. Так как ветхий замок сдался от невзгод времени и просто отвалился от мощных ударов оборотня.
— Ничего-ничего, я сделаю новый, — заверил отец и спрятал ключи в карман обширных штанов.
Темнота внутренностей хрущёвки манила. Она будто предлагала прикоснуться к некой тайне. Подросток приготовился постичь её первым, толкнув дверь… Но в щель сразу прошмыгнул юркий пудель!
Раздался громкий лай, задрожали стёкла в старых деревянных рамах. Затем Пукс закашлялся, наглотавшись клубов пыли. Он собирал её пузом и лапками, предлагая себя как тряпку.
— Какая потрясающая пассивная вентиляция… — отметил Михаэль и постучал по стенам, после чего в ответ тут же застучали соседи.
— А акустика? — бодро заявил демонёнок. — Словно для глухих!
— Посторонись, Адовы! — добавил отец и залетел в квартиру с комодом наперевес следом за пуделем.
Блоди едва успела распахнуть дверь полностью. Но неуклюжий в человеческом обличье оборотень не видел того, что творится под ногами. И сразу запнулся о порог. На ногах-то громила удержался, но как следует подтолкнул старинную мебель. Взяв разгон, комод пролетел короткий коридор и врезался в стену.
Бах!
Старинная мебель устояла. А вот штукатурка с потолка посыпалась всем на головы. Как Адовым, так и бабе Нюре в соседней квартире.
— Ироды! — донеслось из-за стены. — Всё Петровичу расскажу!
— А кто такой Петрович? — тут же спросил Даймон. — Местный босс?
— Похоже, местный символ веры, — отмахнулся отец. — Но раз они ему всё рассказывают, человек серьёзный.
Блоди, войдя следом, щелкнула выключателем. Под потолком замерцала тусклая лампочка. Вольфрамовая нить пыталась разгореться ярче, но только потрескивала, грозясь лопнуть.
— Ммм… чую уныние и безнадегу, — обронила вампирэсса и повернулась к Даймону. — Это мне по вкусу. Чувствуешь запах горелой проводки? Того и гляди — вспыхнет. Сердце начинает стучать быстрее, когда предчувствую пожар. Ох, как это волнует мою кровь!
— И мою, — кивнул демонёнок. — Можно лизнуть? Обожаю удары током. Так бодрят. Не хуже серных ванн.
— Найн! — скривилась фройлян. — Люди для этих целей пьют кофе. Потом плохо спят ночью и повторяют весь процесс на следующий день. Это ли не мучение?
— Ну ма-а-ам, — протянул демонёнок. — После долгой поездки неплохо бы и встряхнуться.
— Сначала выбери себе комнату, а там уже лижи, что хочешь, — расставила всё по полочкам вампирэсса. — И никогда не спрашивай разрешения… Кто на тебя так дурно влияет?
Даймон пожал плечами, не став кивать на сестру.
— Можно даже палец в розетку? Как Маре?
Мара тем временем ответственно совала оба пальца в проём, но безуспешно. Кожа поверх костяшек почти не проводила ток. Старая розетка не реагировала на девочку-костяшку.
— Всё можно. Только не забудь пальцы намочить. А то будешь тыкаться как этот
Несмышленыш, — добавила Блоди.
Она понимала, что сын растёт излишне скромным для демонёнка. Пока его родичи рвали души грешникам и пытали бывших мучителей в аду, этот задохлик в очках здоровался со всеми, спрашивал разрешения и даже — только бы прочие демоны не прознали — читал надписи сначала на заборах, а потом и… книги! Узнай об этом хоть маломальский слабый демонический выводок и Адовых разберут по кусочкам за неподобающее воспитание отпрыска.
Даймон переступил порог следом за родителями, пригляделся. Посреди коридора сидел пудель, похожий на сахарную вату. Только состоял он из пыли и грязи. Весь в штукатурке, пудель наматывал новую грязь на хвост, исполняя функцию метлы. Тот вращался со скоростью пропеллера и иногда казалось, что сам хвост виляет собакой.
Пыль после удара осела на лампочку, та мигнула. Пукс заинтересованно поднял морду на неё и, обнажив клыки, зарычал. Затем как следует гавкнул. Поставщик электроэнергии словно не выдержал волнового направленного удара и взорвался, ярко озарив прихожую предсмертной вспышкой.
Повсюду посыпались стеклышки. Они, как пудра поверх пончика, осыпались на неугомонного, но довольного пса.
— Какая яркая маскировка, Пукс! — восхитилась Блоди. — И лампочка эта ни к чему. Я как раз хотела повесить тут нашу фамильную хрустальную люстру. Глядя на неё, у меня начинается изжога. А куда я без неё?
— Аф! — добавил уже тише пудель.
— А пока все разуваемся и ходим голыми пятками по стеклу, — хмыкнула мать необычного семейства. — Это, к счастью, больно.
— Правильно, мрак мой, вешай, — поддакнул Михаэль. — Должны же мы когда-то разбить и подарок твоей мамы ради нашей всеобщей боли… Пукс, я уже знаю на что ты будешь лаять в следующий раз.
— Не надо говорить про мою маму, — хмыкнула Блоди. — Ты же знаешь, как она к тебе относится.
— Знаю, — ответил Михаэль и подмигнул. — Но я выжил.
Оба оскалились.
— А тут ничего так, — произнес Даймон, походя по коридору и заглянув в каждую из трёх комнат. — Мне нравится. Похоже, в зале на полу разводили ритуальный костёр. Возможно, даже приносили жертвы… Как думаете, сколько здесь замучено душ?
Родители ему не ответили, занятые обсуждением интерьера. Но Оспа охотно включился в разговор:
— Как думаешь, в каждой хрущёвке страдали люди?
— Конечно! — воскликнул демонёнок. — Это же идеальное место для пыток.