— Ты же мой маленький кошмарик! — обрадовалась голосу мать.
Сначала демонёнок попытался разглядеть что-нибудь самостоятельно, но быстро понял, что видеть в темноте хорошо получается только живых существа. Проснулось инфразрение, но не более. Тогда он снова подключился к зрению Оспы. Её мордочка торчала из кармана.
Узкий коридор резко поворачивал влево. За поворотом коридор становился заметно шире, превращаясь в небольшой зал. Здесь покоился ещё один сундук: длинный, каменный, тяжелый на вид.
Даймон прикинул, что такой он не то, что унести, даже с места не сдвинет.
У стены напротив шуршали его родители. Михаэль перебирал горшочки, принюхивался, открывал крышки и даже что-то пробовал, бормоча:
— Какая выдержка. Ммм…пальчики оближешь.
— Что это у вас? — поинтересовался маленький демон, подойдя к родителям.
— Мё-ё-ёд! — с наслаждением протянул Михаэль.
— Он всё-таки нашёл его. Упрямый, — подтвердила Блоди, — А что это у тебя? — её тоже заинтересовал сундучок.
— Не знаю. Может, там сокровища? — предположил Даймон и снова подёргал крышку. Бесполезно. — Не могу открыть.
— Дайка взгляну, — Блоди быстренько завладела сундучком.
Её острый ноготок ковырнул пластину. Что-то щёлкнуло, заскрежетало и тисовая крышка со скрипом откинулась.
Глаза вампирэссы засияли ярче. Она с любопытством разглядывала древние украшения. Там были бусы из лазурита, золотые гребни, кольца с драгоценными и полудрагоценными камнями. А под драгоценностями почему-то лежали небольшого размера кости, но на них вампирэсса не обратила внимания.
Ещё был перстень с янтарём. И внутри этого камня навеки застыл жук-скарабей.
— Что там, ма?
— Всякое барахло, — обронила Блоди, совсем не падкая до драгоценностей.
— Совсем ничего интересного?
Она пошерудила рукой поглубже и вдруг выудила что-то холодное.
— А вот это уже интересно.
— Что там, ма?
— Похоже, очки, — вампирэсса погладила оправу. — Оправа из камня. А стёкла… похоже на алмазы. Какое интересное решение. Что ж, фараоны могли себе и не такое позволить… Держи!
Даймон поднёс крысу к очкам и тут же примерил их. Они оказались ему немного великоваты. На вырост. Но алмазные линзы могли сделать мир заметно острее.
Кому нужны алмазы, когда просто хочется лучше видеть?
Блоди, покрутив перстень со скарабеем, примерила его на указательный палец. И тут что-то громыхнуло, высоко под потолком вспыхнул неяркий свет — голубоватые лампадки. В лицо оборотня дунуло прохладным воздухом с могильным запахом. Михаэль от неожиданности выронил глиняный сосуд с мёдом. Тот покатился по полу, но уцелел.
Откуда-то сверху раздался голос. Громкий, как сотня динамиков, и низкий, как урчание в животе. Голос говорил что-то строго и зловеще на незнакомом языке.
Потом откашлялся и произнес уже нормально, по-человечески:
— Не понимаете, да?
— Не-а, — пробормотал Михаэль, подбирая упавший кувшин.
Он не собирался бросать вожделенный мёд несмотря ни на что. Духи они всегда что-то болтают. Всех не переслушаешь.
— Эх, хорошо хоть от туристов набрался современных словечек, — заметил дух на более привычном диапазоне. — Слушайте, заново тогда.
— Ага, слушаем, — буркнула Блоди, больше внимания уделяя кольцу. Как Даймон очкам, а отец — сосуду.
— Я говорю, значит… чего я там говорю? Ах, да! — и дух даже снова попытался завывать. — Вы потревожили дух великого Акэнатена! И теперь проклятие фараона будет преследовать вас всю жизнь. Поняли?
— Ух ты! Настоящее проклятие? — обрадовался Даймон, сложив очки в карман, так как всё равно в темноте польза от них стремилась к нулю.
Не зря же хитрые люди очки на ночь снимают и кладут на тумбочку. Хотя, чего проще — спи в очках. Даже во сне будет лучше видно.
— Самое настоящее проклятье, — ответил дух.
— Это же моё первое настоящее проклятие! — признался Даймон. — Я так взволнован.
— Жалко, что у нас нет фотоаппарата, чтобы запечатлеть этот момент, — вздохнул оборотень, гордый за сына.
Кости в сундучке зашевелились и начали выползать из-под украшений. Крошечная ручка скелета ухватила Блоди за запястье. Вампирэсса попыталась отцепить когтистые пальчики, но те крепко впились.
Тогда Блоди отложила сундук, но маленький скелетик с короной Исиды на голове остался у неё в руках, повиснув в воздухе. Он щёлкал острыми зубками, а коготки цеплялись за одежду.
— Какой забавный, — улыбнулась она скелетику. — Так и хочется потискать. Ути-пути! Ты ж моя доходяга.
— И нипочём вам не избавиться от проклятия! — пригрозил дух, напомнив о себе.
— А можно забрать его с собой? — спросила вампирэсса у духа. — Кажется, я ему нравлюсь. Смотрите как ловко кусается? Кусает, значит любит!
— Что? — удивился дух. — Вы что совсем ничего не поняли? Это и есть страшное проклятие фараона! Лучшие маги Египта призвали его с севера. Это — дух самой смерти! Её вездесущее воплощение.
— Так это же замечательно, — легко согласилась Блоди. — Такой милый скелетик. Грозненький. Всегда хотела такого завести. Но у людей скелеты продают только в Хэллоуин и для медицинских целей, а в клане мама не разрешала.
— Но, мрак мой, теперь ты можешь мне ничего не разрешать, — подсказал Михаэль. — Пользуйся моментом. Жизнь такая короткая.
— О, душа моя, я так и делаю, — призналась вампирэсса. — Но главное, что мне никто уже запретить ничего не может… Демонёнок, ты хочешь братика?
Даймон сразу и не понял, что случилось. Но губки демонёнка поджались. Прищурился, пытаясь понять, что там вообще в темноте происходит. Теплового излучения не было ни от кого, кроме медведя.
— Никакой это не скелетик. Это… это… — дух на миг запнулся. — Это, вообще-то, девочка!
— Ещё лучше! Всегда мечтала о дочери, — с улыбкой проговорила Блоди, поглаживая черепушку с остатками золотистых локонов. — Ты ж моя красавица… Людей пугать вместе будем, да?
Скелетик подумал и кивнул.
— А-а! Да ну вас! — обронил дух в негодовании и замахал бесплотными руками, как итальянец над пиццей при готовке. — Никакого уважения к старине, проклятьям, и долгому сроку вынужденной службы.
Стена впереди вдруг отъехала в сторону, открывая лестницу.
— Уходите! И чтобы больше покой мой не вздумали нарушать!
— А можно я… — Михаэль хоть и спросил, но уже держал подмышками по паре глиняных сосудов с мёдом. — Парочку с собой прихвачу… Трофейный мёд сладок, знаете ли. Он