— Вооруженное нападение на представителей закона — это преступление особой тяжести! — горячился комиссар.
Было заметно, что он сильно раздражен.
— Та-та-та! — перебила мадам Гейнсбур. Она была настроена воинственно. — Где же оно, это оружие? Предъявите его!
— Все трое жандармов утверждают, что у него был пистолет! — сердито возразил комиссар. — У нас имеются их показания!
— Показания не являются уликой, неужели вам это неизвестно? У вас есть пистолет с отпечатками пальцев моего клиента?
— Он от него избавился!
Комиссар бросил на Норова испепеляющий взгляд; Норов ответил ему лучезарной улыбкой, радуясь про себя, что успел запрятать ствол в гараже Реми, пока дожидался полицию.
— То есть, пистолета нет? — сурово подвел итог прокурор.
— Послушайте, месье прокурор, вы же понимаете, что если бы он не был вооружен, то эти проклятые олухи не дали бы ему себя запугать! Он приковал их наручниками в голом виде! Это черт знает что!
— В полуголом, — уточнил Норов. — И я их не запугивал. Как вы могли заметить, я всегда сохраняю вежливость, хотя с некоторыми людьми это совсем непросто.
— Месье, я прошу вас молчать! — подняла голос мадам Гейнсбур. — Вы будете говорить, когда я вам разрешу.
— Пусть месье Норов изложит свою версию событий, — успокаивающе произнес прокурор. — У нас же не официальная встреча, мэтр, мы не ведем протокол. Нам важно прояснить позиции и по возможности уточнить обстоятельства. Мы слушаем вас, месье Норов. Хотите кофе?
Он коротко отдал распоряжение по внутренней связи, и молодая некрасивая беременная секретарша принесла Норову горький кофе в бумажном стакане.
— После того как жандармы нашли в моем доме подброшенный прут, месье Лансак предложил мне проехать с ним в жандармерию, — начал Норов, отхлебывая кофе и морщась. Мадам Гейнсбур не сводила с него светлых напряженных глаз. — Вместо этого меня привезли в лес и отвели в чащу. Там месье Лансак спустил брюки, и его подчиненные последовали его примеру.…
— Что вы несете?! — перебил пораженный комиссар. — Вы хотите сказать, что они вас домогались? Вас?! Да вы посмотрите на себя в зеркало!..
— Я не строю иллюзий относительно своей внешности, — скромно возразил Норов. — Если бы там были и вы, они, несомненно, предпочли бы вас. Но вы были в другом месте, и им, по-видимому, не оставалось ничего другого, как довольствоваться мной…
При этих словах прокурор не сдержал усмешки.
— Впрочем, я не утверждаю, что они собирались совершить в отношении меня сексуальное насилие. Допускаю, что это было проявлением какого-то специфического интереса… Я всего лишь излагаю факты и не строю домыслов. Войдите в мое положение, месье прокурор: я далеко не молод, всю жизнь придерживаюсь традиционной ориентации, и вдруг — подобный сюрприз!.. Я растерялся…
— И что же вы предприняли? — с нескрываемым любопытством поинтересовался прокурор.
Норов потер лоб в замешательстве.
— Откровенно говоря, не помню… Я пришел в такое смятение… Наверное, я убежал… Да, скорее всего…
— На жандармской машине? — уточнил прокурор.
— Возможно… Я как-то не обратил на это внимание.
— Другой же все равно не было! — вставила мадам Гейнсбур.
— Что за бред?! — возмутился комиссар. — А кто их тогда приковал наручниками?!
— Понятия не имею! — пожал плечами Норов. — А не могло это случиться с ними уже после моего ухода?
— А как вы объясните то, что на вашем телефоне оказалась фотография, где они прикованы к деревьям?! — подаваясь всем телом вперед, едко осведомился комиссар.
Норов подумал.
— У меня нет этому объяснения, — развел он руками. — Какая-то мистика! Может быть, они сами сфотографировали себя на память? Вот только почему на мой телефон?
— Вы что, за идиотов нас считаете?! — взорвался комиссар. — Мэтр, вы понимаете, что если вы сунетесь с такой историей в суд, присяжные вас засмеют?
— Боюсь, присяжные засмеют не ее! — холодно отрезал прокурор. — И не только присяжные. Над вами будет смеяться вся пресса! Вся Франция!
— Необязательно, — великодушно возразила мадам Гейнсбур. — Лишь в том случае, если увидит снимки голых жандармов!
— Полуголых, — уточнил Норов. — И совершенно не запуганных.
Прокурор бросил свирепый взгляд на комиссара.
— Мы удалили этот снимок с телефона месье, — проворчал комиссар, оправдываясь.
— Но не с моего! — торжествующе заявила мадам Гейнсбур.
— Вы что, фотографировали?! — ужаснулся комиссар.
— Конечно! — подтвердила мадам Гейнсбур.
— Вы не имели права так поступать!
— Как раз напротив! Как адвокат я просто обязана была это сделать.
Прокурор остро сверкнул глазками.
— Надеюсь, они нигде не появятся, мэтр? Иначе мы очень серьезно поссоримся.
— Конечно, нет! — заверила мадам Гейнсбур. — В этом просто не возникнет необходимости. Вы же не собираетесь выдвигать обвинения против моего клиента?
— Это шантаж! — вспылил комиссар.
— Выбирайте выражения! — парировала мадам Гейнсбур. — Шантаж — это уголовное преступление!
Прокурор принялся задумчиво тереть подбородок.
— Ну, с учетом всех обстоятельств,… — медленно начал он.
— А как быть с Кузинье? — не дал ему закончить негодующий комиссар. — Этот месье вместе со своими сообщниками зверски пытал его! Они подвешивали его вниз головой! Резали ножом! Они требовали от него…
— Где этот нож и где сообщники? — перебила мадам Гейнсбур. — Где доказательства того, о чем вы говорите?
Прокурор вновь сердито взглянул на комиссара.
— Уверен, что господа, которых вы именуете сообщниками, комиссар, пребывают уже вне вашей досягаемости!
Норов и сам на это очень надеялся.
***
— Надо полагать, у вас есть своя версия событий? — повернулся к нему прокурор. — Любопытно было бы ее услышать.
Мадам Гейнсбур предупреждающе дотронулась до рукава Норова, но останавливать его на сей раз не стала.
— Я ехал на машине по лесу, — не спеша, заговорил Норов.
— На угнанной полицейской машине! — едко встрял комиссар.
— Где мне было взять другую, месье комиссар?
— Продолжайте, — нетерпеливо поморщился прокурор.
— И вдруг я увидел месье Кузинье…
— Где вы его увидели?
— Где? — Норов поднял глаза к потолку, припоминая. — Действительно, где? Кажется, на дороге…
— Месье Кузинье стоял на дороге?
— Возможно, он сидел. Или лежал? Простите, не помню точно. Я был очень взволнован случившимся в лесу.
— Итак, месье Кузинье лежал на дороге?
— Ну, может быть, не совсем на дороге, а отчасти в кустах.
— И вы на него напали и связали, так?
— Вовсе нет! — живо возразил Норов. — Он уже был связанный.
— Кем же?
— Не знаю.
— Что за чушь! — возмущенно воскликнул комиссар.
Прокурор взглядом призвал его замолчать.
— Продолжайте, месье, — обратился он Норову. — Должен признать, вы рассказываете удивительные вещи!
— Я остановился, чтобы узнать, все ли с ним в порядке… Все-таки, за все время моего знакомства с месье Кузинье я ни разу не видел его в таком необычном виде…
— Я вообще не