Когда она выбралась из корабля, вид открытого космического пространства заворожил ее. Сколько бы вылазок она ни совершала, где бы ни находилась, привыкнуть к этому Мира не могла. Звезды, столько звезд… Да, чужие, но не менее прекрасные, чем сияние огней вокруг Земли. Они мерцали, переливались, они напоминали аборигенов, разглядывающих с любопытством ее – такую непонятную, интригующую их не меньше, чем они интриговали ее. Сектор Фобос мог ее убить, но у Миры не было чувства, что он хочет сделать это прямо сейчас. Он просто смотрел, он как будто ждал…
В себя ее привел равнодушный голос Гюрзы:
– Когда все закончится, ты можешь вжаться лицом в иллюминатор и делать то, что делаешь сейчас.
– Какой ты душный!
– Чуть менее душный, чем скоро станет твой скафандр – с учетом ограниченного запаса кислорода.
Тут Гюрза был прав… хотя когда он был не прав? Для вылазки Мира привычно воспользовалась облегченным вариантом скафандра, который экономил вес, жертвуя запасом воздуха. Но того, что в нем хранилось, для такой незначительной миссии должно было хватить с запасом.
Мира закрепила страховочный трос и осторожно двинулась вперед. Отсюда станция казалась огромной, бескрайней, создающей стальной горизонт, чуждый Сектору Фобос. Казалось, что одинокая фигурка девушки затерялась в бесконечной пустыне, и пути обратно просто нет… да и жизни скоро не станет.
Такое чувство появлялось почти у всех, кто решался выйти в космос. Мира знала, что ничего страшного в подобной реакции нет, она естественна для человека, которому здесь совсем не место. Природа вообще не предполагала, что он проберется дальше Земли! Так что Мира умела подавлять в себе страх, хотя и не истреблять его полностью – по крайней мере, в обычных обстоятельствах. О том, на что намекал Гюрза, не хотелось даже думать.
Компьютерная карта показывала, что Мира приближается к нужному участку. Вот только ничего особенного впереди по-прежнему не было, и вся эта миссия казалась издевательством, просто капризом нездорового сознания. Хотелось даже сказать, что она все осмотрела, ничего не нашла и можно больше не рисковать ее жизнью забавы ради. Однако Мира прекрасно помнила, что Гюрза наблюдает за всем через камеру на ее шлеме, и неизвестно, как этот псих отреагирует на обман. Да, внешне он казался спокойным, но Мира видела фотографии его жертв, знала, на что он способен.
Так что она намеревалась дойти до нужной точки, а потом сразу же развернуться и двигаться прочь – но неожиданно вынуждена была задержаться.
Она увидела кристаллы. Они оказались совсем крошечными, чем-то напоминающими кристаллы соли, но более тонкие и острые. Сперва Мира даже решила, что ей чудится, что это какая-то игра света на металле. Но нет, подойдя поближе, она убедилась, что кристаллы тут и правда есть, странное бесформенное пятно на обшивке станции. Ни к чему не привязанное, не имеющее объяснения, лишенное четко определимого центра. Однако настоящее – и остающееся здесь вопреки всему.
Мира была настолько заворожена мерцающими в свете далеких звезд кристаллами, что позабыла обо всем на свете. Однако реальность давно уже обзавелась голосом Гюрзы, чтобы напоминать о себе.
– Остановись, – велел он.
– Что это такое? – прошептала Мира.
– Я не знаю.
– Но ты знал, что оно здесь будет!
– Нет. Я предполагал, что здесь может быть что-то. Но я пока не могу сказать, с чем мы имеем дело.
– Я возьму образец.
– Не нужно. Возвращайся на станцию немедленно.
– Да я не просто так возьму, – снисходительно пояснила Мира. – У меня с собой лабораторный набор для изъятия образцов есть!
– Я тебя об этом не спрашивал. Я просто сказал тебе возвращаться.
Она понятия не имела, намеренно Гюрза ее раздражает или так, между делом. Скорее, второе: в его мире значение имел лишь он сам, и он не стал бы утруждаться, чтобы ее позлить. Ему просто нужно было, чтобы она покорно выполняла его приказы.
А Мира такие приказы не понимала. Сказала ведь ему, что взяла с собой инструменты! Это было не так сложно: набор легко пристегивался к поясу скафандра. Механикам такое требовалось, если происходило повреждение неизвестным орудием или обнаруживалась какая-нибудь утечка, инструменты могли защитить от любого вещества.
Так что подыгрывать Гюрзе во всем Мира не собиралась, ему пора усвоить, что она его напарница, а не рабыня!
Мира упрямо двинулась вперед. Она ожидала в любой момент услышать упреки, может, даже крик, вряд ли Гюрза так уж часто сталкивался с тем, что его игнорируют… Но он молчал. Мира даже проверила систему связи, однако все работало, в наушниках слышались еле уловимые помехи. Просто голоса не было, убийца затаился, и означать это могло что угодно.
Ну а потом она добралась до территории кристаллов, и ей стало не до Гюрзы. Мира понимала, что действовать нужно осторожно. Да, кристаллы смотрелись совершенно безобидными, такими хрупкими… Так ведь это могла быть иллюзия! Обычные кристаллы не закрепились бы на поверхности станции, Мира собиралась воспринимать это вещество как боевое по умолчанию.
Она была опытным механиком, провела процедуру забора материи так, как нужно, и не допустила ни одной ошибки. Просто оказалось, что не все тут зависело от нее.
Кристаллы пробили защитное стекло. Мира взяла в качестве образца крошечную часть неизвестного вещества, всего лишь полупрозрачную чешуйку, однако этот ничтожный фрагмент будто ожил, оказавшись внутри капсулы. Он, лишенный какой-либо питательной среды, рванулся в разные стороны, стремительно заполняя собой пространство.
Стекло должно было сдержать его. Хотя бы недолго, но сдержать, это ведь не какая-нибудь колба из первой попавшейся лаборатории, это специально подготовленный сосуд! Вот только неизвестной материи об этом определенно не сообщили. Не было даже трещин, капсула просто разлетелась на осколки до того, как Мира успела осознать, что вообще происходит.
Осколки замерли в пространстве, а кристаллы оказались на перчатке скафандра – и они продолжили рост! Не так быстро и активно, но продолжили, покрывая защитную ткань мелкой чешуей, постепенно поглощая ее… Мира отреагировала автоматически, инстинктивно, сделала то, что казалось правильным сейчас: ударила одной рукой по другой, чтобы раздавить кристаллы, скинуть их с себя.
Не получилось. Точнее, раздробить верхнюю часть она сумела, и осколки кристаллов присоединились к осколкам стекла. Вот только для Миры это ничего не изменило, потому что рост продолжился, теперь уже на двух перчатках.
Ей было страшно – и она столкнулась сразу с двумя видами страха. Первый был совершенно звериным, подсознательным, известным любому живому существу, оказавшемуся перед смертельной угрозой. Перед Мирой было то, что выглядело безобидным, но при этом уже начало ее убивать.
Второй страх был осознанным, свойственным человеку разумному. Даже при нарастающей панике Мира сумела понять: вещество куда опасней, чем она предполагала, станция не готова к столкновению с ним. Эту дрянь нельзя приносить внутрь, неизвестно, к каким чудовищным последствиям это приведет! А значит, Мире, уже зараженной, оставалось лишь отстегнуть страховочный трос, оттолкнуться от обшивки обеими ногами – и позволить космосу забрать ее…
Она даже начала делать это, но когда она потянулась к страховочному тросу, в динамиках шлема вновь зазвучал голос Гюрзы – по-прежнему холодный и ровный, будто ничего особенного не случилось!
– Нет. Ты сможешь хотя бы на этот раз преодолеть приступ слабоумия и делать то, что тебе говорят?
– Я уже заражена…
– Заражен скафандр. Есть вероятность, что вещество уничтожит его ткань и доберется до твоей кожи. Тогда, возможно, оно убьет тебя. Ты хочешь этого дождаться? Если да, я не против, мне тоже умеренно любопытно понаблюдать за такой необычной смертью.
– Ты издеваешься надо мной? – вспылила Мира. – Если можешь спасти, спаси!
– Развернись на пятнадцать градусов вправо и сделай пятьдесят самых широких шагов,