Пока шли приготовления к свадьбе, Угбару и Видарна уговорили моего сына Дарайвауша перебраться в Экбатану и поступить на службу командиром предпоследней крепостной стены. Эта должность приравнивается к пасчахаразапатиша. Он ведь считается опытным воином, участвовавшим в двух походах, причем в последнем командовал сатабамой. Хотя, уверен, дело не в этом. Тесть мог дать ему в Вавилоне должность покруче. Только вот Угбару все чаще поговаривает, что надоел ему этот город. Да и годы берут свое, хочется на отдых. Как догадываюсь, окончить жизнь мечтает на родной земле. Как только он перестанет быть белпахати Вавилона, сразу будут удалены со своих постов и все его назначенцы. То ли дело сравнительно молодой и перспективный Видарна, который теперь еще и родственник. Сам пойдет вверх и потянет за собой всех остальных, как сейчас принято.
Когда меня поставили в известность об этом решении, я не стал возражать. Сам бы сюда перебрался, но уже ни к чему. Мне осталось недолго в этой эпохе. Вдвоем моим сыновьям будет легче осваиваться на новом месте. Помог им в этом, купив два больших дома на вершине холма между предпоследней крепостной стеной и дворцовой. Это самый престижный и дорогой район, но при этом по ценам сильно уступает центральной части Вавилона.
В созданной персами империи пока нет общего свода законов и налогов. Используют те, что были до завоевания. В Мидии действуют позаимствованные в Эламе, которые в свою очередь были взяты у ассирийцев, то есть отличаются от вавилонских только в мелочах. Писец за небольшую плату составляет договор, где указаны обе стороны, условия, оговорки, клятвы и печати покупателя, продавца и шести свидетелей. Деньги для оплаты покупок я взял в долг в местной конторе своего родственника по жене, вавилонского банкира Иттимардукбалата, старшего сына почившего Набуаххеиддина. Процедура оформления проходила в помещении рядом с центральным городским рынком, заняв несколько минут, необходимых для написания двух табличек и заверения их тремя свидетелями, потому что работавший там сотрудник-вавилонянин, как ни странно, раб, знал меня.
— Я видел тебя в доме моего господина, — сообщил он, когда я собрался было рассказать, кто есть такой. — С удовольствием выдам тебе любую сумму под обычный процент.
73
В начале нового года до Вавилона добралось известие о смерти шахиншаха Камбуджии. По официальной версии во время припадка эпилепсии ранил себя кинжалом в бедро и истек кровью. По неофициальной ран было несколько, в разные части тела, разным оружием и не во время припадка. Впрочем, таких версий было несколько, одна интереснее другой. Единственное, в чем сходились они, произошедшее было делом рук подлых египтян, которые не оценили доброту и щедрость фараона Месут-Ра.
Поскольку у почившего правителя Хшассы не было наследников мужского пола, на престол воссел его младший брат Бардия, который решил поделиться счастьем и на три года отменил все налоги и призыв ополчения на военную службу. Не самый умный указ, но терпимый. Советником у нового шахиншаха был мидиец по имени Вахьяздата, который, видимо, и нашептал, что надо бы уровнять в правах всех жителей империи. Вроде бы и неплохой закон, только вот не понравился он верхушке правящего этноса. В месяц ташриту (сентябрь-октябрь) Бардию убили семь знатных персов, среди которых были его зять Дарайвауш и мой сват Видарна. Народу сообщили, что мидийский маг Вахьяздата завладел телом Бардии, заставив выполнять свои приказы, поэтому оба были убиты. Новым шахиншахом стал один из убийц предыдущего Дарайвауш, который войдет в русские учебники по истории под именем Дарий Первый.
Само собой в эту версию никто не поверил, и империя забурлила. В Вавилоне тоже началось брожение. Мардукшапикзери, тесть моего неофициального сына Набушумукина, прислал ко мне раба с приглашением отужинать с ним. Раньше ни разу не изъявлял такого желания, поэтому я сделал вывод, что, скорее всего, услышу подтверждение своих подозрений.
Судя по тому, какими темпами толстел мой сват, должность эконома храма Эсагилу — удивительно доходная. Это притом, что блюда подавали нам простенькие, печеные рыбу и мясо, разве что специй в них набухали слишком много. Единственное, что меня порадовало — финиковая сикера, изготовленная при храме. Не смог разобрать, что в нее добавили, а Мардукшапикзери такой ерундой не интересовался, поэтому перенять опыт не получилось.
Насытившись, сват перешел к делу:
— В городе неспокойно.
— Я заметил, — согласился с ним.
— Со дня на день могут начаться погромы персов, — продолжил он.
— Я не перс, — уведомил его, хотя и сам знает.
— Это ты так считаешь. Для других ты даже хуже перса, — проинформировал Мардукшапикзери.
Тут он прав. Мы считаем себя совершенно не такими, какими нас видят другие. Я уже промолчу о том, что о нас думают и говорят. Иногда хочется пожелать, чтобы все их слова сбылись. Тогда бы моя жизнь стала намного легче.
— Покинь город на какое-то время, пока не избавимся от власти персов, а если не сможем, защитишь нас от них, — предложил сват.
А я-то подумал, что он о родственнике решил позаботиться. Оказывается, хитрозадые жрецы раскладывают яйца по разным корзинам, чтобы не потерять сразу все. Выворачивать их нутро наизнанку не стал. Пусть думают, что умнее меня.
На следующее утро я посетил белпахати Угбару и предупредил о возможных неприятностях, не называя источник информации.
— Да мне плевать на этих скользких червяков! — самоуверенно заявил мой второй сват. — Предупрежу гарнизон, чтобы были наготове. Если вдруг начнут бунтовать, перебьем всех.
— Даже не сомневаюсь, — не решился я спорить с ним. — Поэтому съезжу к сыновьям, отвезу им деньги.
Я потихоньку, чтобы не сбить цену, распродал имущество Дарайвауша, добавив ему и Белубаллиту кое-что из своего. Остальное младший сын получит после смерти родителей.
— Это правильно! — похвалил белпахати.
Для него такое понятие, как банковский вексель — темный лес. Может и слышал, что такое существует, но связываться боится и считает, что и остальные такие же предусмотрительные, как он, таскают с собой по опасным дорогам таланты драгоценных металлов.
Я не стал откладывать отъезд на следующий день, двинулся в путь сразу после визита к Угбару. Предлагал Дарабу, Лале присоединиться ко мне, но они отказались. Муж Анахиты не разрешил взять ее с собой. Зять тоже уверен в непобедимости персов. Теперь моя дочь — его собственность, я