Ардамулишшу так и не догнали. Ашшурахаиддин немного расстроился из-за этого, но не сильно. Выигранное без потерь сражение утешило его.
— Какую награду ты хочешь за свои заслуги? — спросил правитель Ассирийской империи вечером во время пира в его шатре, где собрались старшие командиры и холуи, причем первых от вторых не отличишь.
— Слышал, ты собираешься поменять шакну во всех провинциях. Назначь в Бит-Агуши моего сына. Он будет служить тебе так же верно, а я помогу ему освоиться в этой должности, — попросил я.
Черт его знает, кого назначат на место евнуха Базума. Может, найдем с ним общий язык, а может, нет. С Табарной уж точно никаких проблем у халебской элиты не будет, потому что он часть ее. К тому же, я заметил, что сына уже не сильно привлекает военная карьера с продолжительными походы, неизбежными бытовыми трудностями и воздержанием, что ему больше нравится сидеть дома и командовать женой, детьми и рабами. Пусть к ним добавятся благодарные и не очень подчиненные.
— Утром получишь табличку с моим приказом о назначении твоего сына, — пообещал шарр Ассирии.
66
Прочно утвердившись на троне, Ашшурахаиддин совершил непоправимую ошибку — приказал восстановить Вавилон. Наверное, накуковала по ночам жена-вавилонянка Эшархамат. С непонятным мне мазохизмом шарры Ассирии женились на уроженках этого города, за что потом расплачивались. Как следствие, в страну пришла война. На следующий год на северо-западные провинции Ассирийской империи напали гиммиру, они же киммерийцы, под командованием вождя по имени Теушпа. Армия выдвинулась навстречу врагу. Ко мне прискакал гонец с приказом присоединиться к ней в городе Адана провинции Куэ, будущей Киликии. Если прибуду раньше и в тех краях будут киммерийцы, обязан обеспечить оборону города до подхода главных сил. Это нетрудно, потому что кочевники еще не научились захватывать города штурмом.
Я со своим отрядом, собранным с западных провинций в городе Зинкирли, столице Бит-Габбари, прибыл на место назначения на две недели раньше ассирийской армии, обремененной большим обозом. Расположился в поле неподалеку от города, хотя шакну с хеттским именем Харапсили — пожилой мужчина со слегка трясущимися руками, надеюсь, от старости, а не от боязни наказания за какие-нибудь темные делишки — предлагал остановиться в его резиденции. Он получил глиняную табличку от своего правителя с приказом обеспечить туртана правого крыла и его отряд всем необходимым, а в случае нападения гиммиру передать командование городом мне. Поскольку наша разведка донесла, что кочевники сейчас резвятся западнее, в царстве Фригия, я решил пожить в шатре. В нем меньше клопов, блох и интриг, чем в городских домах.
Ашшурахаиддину ночевки в шатре, наверное, надоели, поэтому, прибыв в Адану, занял резиденцию шакну. Мы с ним перекинулись парой слов, когда шарр Ассирии подъезжал на колеснице под огромным зонтом, который при порывах ветра со стороны моря сильно клонился вправо, а потом возвращался в вертикальное положение. Я ехал рядом на Буцефале номер два, потому что предыдущий приказал долго жить. Этот по молодости лет и малому опыту испуганно дергался при наклонах зонта. Обменявшись приветствиями, мы поговорили ни о чем: жаре, пыли, проклятых гиммиру, которым почему-то не сидится в своих краях. Я объяснил, что бедолаг потеснили другие кочевники, которым ассирийцы дали имя ишкуза, а греки будут называть скифаи (скифы). Кстати, благодаря ассирийцам получат в Средневековье свое прозвище ашкенази, как проживавшие восточнее — в Хазарии, а потом в Польше и Германии — относительно сефардов, перебравшихся с исторической родины в Юго-Западную Европу. Всё, что на востоке — территория дикарей, всяких там ишкуза.
— Через какое-то время они доберутся и до нас, — предупредил я.
— Справимся и с ними, — самоуверенно заявил Ашшурахаиддин.
Я не стал дырявить его манию величия, доказывая обратное. Такое не прощают даже простолюдины, а уж дорвавшиеся до власти и вовсе считают одним из тягчайших грехов.
Вечером мы встретились второй раз за ужином, на который меня пригласили. Кроме меня и главы государства за столом сидели еще семь человек, старшие командиры и советники. На меня смотрели с интересом и без опасения. Наверное, пытались понять, почему фаворит Синаххериба, а теперь и Ашшурахаиддина, не желает перебираться в Ниневию, пользоваться всеми благами, прилагавшимися к этому статусу. Именно потому, чтобы они и дальше не боялись меня и не гадили. Шакну Харапсили, которого к столу не позвали, подсуетился и накрыл поляну по высшему разряду. Были предложены лепешки пресные, из дрожжевого теста и сладкие с медом из прожаренной, красноватой муки; все овощи и фрукты, успевшие созреть к этому времени; запекли на углях конину, говядину, свинину, баранину, козлятину; из птиц — кур, уток, гусей, перепелок; рыбу морскую и пресноводную; три вида моллюсков: мидии, сердцевидки, которые, действительно, похожи по форме на человеческое сердце и, когда их содержат в емкости с морской водой перед готовкой, поворачиваются в ту сторону, где постучишь по стенке, стеклу, и благородную пинну размером до метра с лишним, которых едят редко и только богатые, потому что выделяет биссус — шелковистые нити длиной до шести сантиметров, из которых люди изготавливают самую дорогую белую или реже золотистую ткань виссон, тонкую (перчатки поместятся в скорлупе грецкого ореха), легкую и при этом очень прочную, для живых правителей и мумий фараонов. Запивали прошлогодним белым вином, немного подкисшим. Ячменный эль и финиковая бражка здесь не котируются.
— Надеюсь, ты опять с пользой провел время, дожидаясь нас, — предположил Ашшурахаиддин, когда все насытились и перешли к красноватым медовым лепешкам с вином. — Что ты узнал о гиммиру?
— Я провел время без всякой пользы, отдыхая после перехода, — честно признался я, — потому что раньше воевал с кочевниками и знаю их слабые стороны. Царство, в котором я вырос, граничит с ними на юге.
— Ты знаешь, как победить их? — задал уточняющий вопрос шарр Ассирии.
— Да, — подтвердил я.
— Тогда завтра отправляемся навстречу им! — радостно решил он.
— Лучше отдохни день после тяжелой дороги, а я завтра позанимаюсь с воинами, проведу учения, чтобы знали, как будут сражаться с гиммиру, — предложил я.
— Так даже лучше! Если честно, я очень устал от езды с утра до вечера! — еще радостней произнес он и пошутил: — Мне кажется, моя задница стала тверже колесничной скамьи, на которой я сижу!
Все, сидевшие на деревянных скамьях