— Победа! — подняв окровавленный кулак с зажатыми в нем кишками, радостно проорал мужик.
Туртан Шамсуилу заорал вслед за ним, после чего скомандовал стоявшим позади него барабанщикам и трубачам играть атаку. Те выполнили его приказ в меру своих музыкальных способностей. В общем, шума наделали много.
Тяжелые колесницы, медленно набирая ход, понеслись на врага. За ними почти с такой же скоростью отправились легкие пехотинцы, за которыми последовали фаланга тяжелых пехотинцев из двенадцати шеренг. Коннице никаких команд не поступало. Что бы я ни приказал, это в случае победы будет частью хитрого плана туртана Шамсуилу, поэтому молча наблюдал за сражением.
Наши враги сделали еще один вывод из предыдущего проигрыша, спрятав за холмом одногорбых верблюдов. Не знаю, почему наша разведка не донесла о них. Может быть, были переправлены через реку вчера вечером или даже ночью. Когда наши колесницы приблизились к холму, во вражеских порядках образовались проходы, через которые довольно резво проскакали дромадеры с наездниками. Было их около сотни, но и этого хватило, чтобы лошади, запряженные в колесницы, начали разворачиваться, не обращая внимания на вожжи и кнуты, а затем в ужасе понеслись в обратную сторону, сбив много легких пехотинцев и шагавших на флангах тяжелых. Я поблагодарил туртана Шамсуилу за колесницы. Видимо, верблюды предназначались для нашей конницы, если попробуем ударить во фланг или тыл. Козырь был использован на ерунду. Разгоряченные кочевники погнались за колесницами и почти все были перебиты нашей легкой и тяжелой пехотой, которая дромадеров не боится.
Примерно на середине пологого склона холма обе армии сошлись, завязалась сеча с воплями, стонами, звоном оружия… Со стороны, если выключить звук, напоминало базарную толкучку, в которой покупатели бродят, раздвигая продавцов, смотрят товар, торгуются. Время шло, а победы все не было. Туртан Шамсуилу, последовавший за фалангой, оборачивался, требовательно глядя на конницу, которая стояла неподвижно, ждала его приказ. Так и не дождалась. Да и что он мог приказать нам⁈ Наступать по крутому склону холма? Так там по краю расположены арбы, которые стали видны, когда вражеская фаланга продвинулась немного вперед. Как предполагаю, по хитрому секретному плану туртана Шамсуилу я должен придумать что-то невероятное, что поможет победить, но свежие мысли в мою голову не залетали. Видать, скворечник не той системы.
Жестокая сеча продолжалась не менее двух часов. За это время я успел пару раз слезть с лошади и отлить в сторону вражеской армии, прибив пыль на сухой светло-коричневой земле. Мои подчиненные тоже выполнили ритуал, морально поддерживая нашу пехоту.
Я не сразу заметил, что на склоне холма началось поступательное движение, к сожалению, в нашу сторону. Сверху вниз давить легче, чем снизу вверх. Наша фаланга начала медленно пятиться. Постепенно она приблизилась к колеснице, с которой наблюдал за сражением туртан Шамсуилу. Тут отважный и хитрый полководец лоханулся, приказав вознице отъехать назад. Как только колесница покатила в тыл, задние шеренги сочли это сигналом к бегству и последовали за ней. Дальше пошла цепная реакция… Вскоре обе армии спустились с холма. Наша убегала, следуя примеру туртана Шамсуилу, который решил не останавливаться и, уж конечно, не разворачиваться, а вражеская преследовала.
— Пришел наш черед, воины! Покажем этим трусам, как надо сражаться! — громко крикнул я и ударил застоявшегося Буцефала шпорами в толстые бока.
Я повел конницу по дуге, сначала огибая нашу удирающую пехоту, а потом повернув к растянувшемуся флангу вражеской, настолько увлеченно преследующей, что заметили нас, когда было поздно. Мы врезались в нее широким фронтом. Буцефал сам находил просвет между бегущими или остановившимися людьми, а я быстро, коротко колол пикой. Не убью, так нанесу рану или хотя бы испугаю. Я проскакал чуть ли не до противоположного фланга вражеской армии, точнее, толпы, которая рассыпалась, решив, что победила — и вдруг случился такой облом. Вопли убитых и раненых соратников отрезвили многих. Самые сообразительные тут же рванули на вершину холма. Может быть, собирались там опять построиться и дать отпор, но легко начать убегать от опасности и очень трудно остановиться, особенно, если она гонится за тобой, и слышишь стоны и жалобные крики за спиной.
Вылетев на вершину холма, я увидел на противоположном его краю пятившихся к реке задом отборных тяжелых пехотинцев, наверное, личную охрану суккаль-маха Элама и/или шакканакку Вавилона. Там оба правителя и их свиты суматошно грузились в галеры. Я не стал нарываться на плотный строй опытных воинов, занялся мечущимся по вершине холма. Для них мест в галерах не нашлось. Впрочем, и для личной охраны тоже. Их тупо бросили умирать, отойдя от берега, хотя места были.
Я придержал Буцефала перед этим отрядом из двух шеренг, стоявших у края воды и приготовившихся умереть в бою, и сказал спокойно на арамейском языке:
— Сдавайтесь. Синаххериб возьмет вас на службу.
Правитель Ассирийской империи, действительно, с удовольствием присоединял к своей армии пленных профессиональных воинов.
Они молчали.
— Стоит ли умирать за того, кто подло бросил вас погибать⁈ — произнес я на эламском языке. — Я гарантирую вам жизнь.
Воины покосились на стоявшего в центре первой шеренги пожилого мужчину с наполовину седой бородой, облаченного в позолоченный шлем и чешуйчатый доспех, молча предлагая ему принять верное решение. Умирать им явно не хотелось. К тому времени по бокам от меня и позади собралось много всадников. Силы были явно не равны.
— Ты кто такой? — задал он вопрос.
— Начальник конницы, — ответил я.
— Я Хумбанундаш, командир личной охраны Хумбаннимена, — представился он и огласил: — Мы сдаемся тебе.
Их заставили сдать оружие, после чего, окруженных со всех сторон всадниками, повели к Синаххерибу, который восседал на колеснице на том же месте, что и в начале сражения. Может быть, прокатился в сторону нашего лагеря и вернулся, когда понял, что победил. Позади меня скакал мой сын Табарна. В начале сражения он стоял в задней шеренге под присмотром двух опытных воинов. Вечером они расскажут мне, как он вел себя в бою, и я сделаю вывод, стоит ли ему делать военную карьеру или заняться разведением лошадей?
По пути встретили колесницу с туртаном Шамсуилу.
— Это пленные? — задал он вопрос, как будто ответов было больше одного.
— Да, личная охрана Хумбаннимена, — ответил я.
— Убейте их! — злобно приказал он.
— Я обещал им жизнь, — проинформировал