56
Домой я вернулся к сбору летних культур. Распродав излишки урожая, отогнал подготовленных лошадей в Каркемиш. Меня сопровождал сын Табарна. Ему уже четырнадцать. В прошлом году обзавелся женой-хетткой, дочерью одного из моих компаньонов по разведению лошадей, получив в приданое небольшой табун. Табарна обучен верховой езде и обращению с разным оружием. Потихоньку натаскиваю его в бизнесе.
Отбракованных лошадей я продал финикийцам. Раньше они покупали в Урарту. В последнее время их отношения с этим царством разладились. Причину не знаю. Говорят, что финикийские пираты захватили урартские суда, но где это царство и где Средиземное море⁈ Впрочем, хитрые предки хитрых армян могли торговать, так сказать, под чужим флагом.
До начала следующего года по ассирийскому календарю, то есть до весеннего равноденствия, в империи было спокойно. Я собрал урожай зерновых, продал излишки купцам, которые отвезли пшеницу и ячмень в Вавилон. Часть соломы отправил на мои горные пастбища, чтобы летом была подкормка табунам, остальное закупил государственный центр по тренировке лошадей, которым руководил я. Само собой, цены были выше рыночных, но не сильно, не наглел. На вырученные деньги, добавив из наградных, привезенных из Ниневии, купил и довел до ума еще два поля и два сада в приданое дочерям. Я теперь самый крупный землевладелец в провинции. Да и просто самый богатый.
Купцы, вернувшиеся из Вавилона, рассказали, что там готовятся к войне. Новым шакканакку у них стал битый ассирийцами вождь халдейского племени бит-дакури Мушезибмардук или Шузубу-халдей. Вавилонской элите он пришелся не по душе из-за грубости и жадности. Вдобавок, понимая шаткость своего положения, после половодья он отправил в Элам все сокровища храма бога Мардука. Деньги ушли на подкуп союзников, чтобы пришли на помощь в случае нападения Синаххериба. Новый суккаль-мах Элама оказался воинственным или жадным, сразу поддержал это начинание и даже склонил присоединиться к нему своих соседей, вассалов Ассирии, царства Эллипи, Парсуа, Аншан и Пашери. В данном случае сработало от обратного. Правитель Ассирийской империи, узнав о подготовке шакканакку Вавилона и мятеже восточных провинций, начал собирать армию для похода. Прискакал его гонец и в Бит-Агуши.
Сбор отрядов из западных провинций, как и в предыдущий раз, был возле города Гузана. Отряд из Куммухи прибыл одним из первых. Командир был другой, сделавший правильные выводы из судьбы своего предшественника. Остальные тоже не медлили. Уже через неделю небольшая армия отправилась к Ниневии, а потом на юго-запад к городу Аррапха, где к тому времени были основные силы.
По прибытию я пошел к Синаххерибу с докладом, захватив с собой сына Табарну. Это его родина, пусть включается в ее военно-политическую элиту, делает карьеру. В отличие от меня, у сына дерзкие планы стать шакну и даже подняться выше по служебной лестнице. Не отговариваю от этого. Блажен, кто смолоду был дерзок и целеустремлен.
Правитель Ассирийской империи на этот раз не сидел на троне, как обычно, а заложив руки за спину, прохаживался перед тремя писцами, сидевшими в ряд, и диктовал медленно распоряжение шакну каких-то городов (начало мы пропустили) о доставке в армию продовольствия на всех судах, которые только окажутся под рукой, в том числе купеческих. Писцы быстро и старательно выводили заостренными палочками из тростника черточки-клинышки на глиняных табличках. Увидев меня с сыном, Синаххериб махнул рукой: ждите. Послание заканчивалось предупреждением о мерах, которые будут приняты в случае несвоевременного выполнения приказа. Мог бы и не напоминать. Уверен, что у ассирийских чиновников начинают чесаться шеи и зады, когда получают его приказ.
Закончив с диктовкой, шарр Ассирии спросил:
— Это твой сын?
— Да. Будет служить тебе верой и правдой, — подтвердил я и на всякий случай уточнил: — Правда, он умеет не все то, что я.
Незачем моему сыну становиться наемным убийцей. Слишком рискованная профессия, причем угроза с обеих сторон, потому что они от разных медалей.
— Ничего. Главное, чтобы служил преданно, — правильно понял меня Синаххериб и объявил: — Ты опять будешь командиром конницы левого крыла.
Мне уже шепнули, что правым крылом командует туртан Шамсуилу. Он все еще в фаворе. Сумел убедить своего господина, что предыдущее сражение мы выиграли, благодаря его самоотверженной атаке, которая нарушила вражеский строй и дала коннице под моим командованием нанести удар в тыл. Именно так и было задумано. Моя неосведомленность тоже была частью хитрого плана. И ведь не поспоришь.
57
С объединенной вражеской армией мы встретились на левом берегу реки Сирвал возле ее впадения в Тигр и неподалеку от города Халуле. Наши враги сделали вывод из предыдущего поражения и расположились на холме так, что в тылу и на левом фланге у них были реки, на правом — склон средней крутизны, и по фронту — пологий спуск. Я предлагал отступить, вытянуть их с этой крепкой позиции, но туртан Шамсуилу убедил Синаххериба, что отступление сочтут трусостью. Видимо, шарр Ассирии не очень поверил и подстраховался, поручив мне командование всей конницей ассирийской армии. Хотя причиной такой «щедрости» могло быть и то, что на правом нашем фланге она была не нужна, поэтому всю и расположили на левом, причем в стороне от пехотной фаланги, которая была немного шире холма. Зато впереди расположились около трехсот тяжелых колесниц, стоявших многие годы в резерве. Туртан Шамсуилу решил сделать на них ставку. Когда-то он участвовал в сражении с кочевниками-халдеями, где этот род войск показал себя с самой лучшей стороны. В нынешнем сражении против нас будут, в том числе, и племена бит-якини и бит-дакири.
На этот раз туртан Шамсуилу не спешил с атакой, ждал сигнал от предсказателя — крепкого мужика с лицом, просящим кирпича, который, расположившись между задней шеренгой фаланги и сидящим на колеснице старшим командиром, выпотрошил, доставая по очереди из большой клетки и делая продолжительные промежутки, трех петухов. Не знаю, какие знаки можно увидеть в куриных кишках, но с третьей попытки ему удалось