— Нет, не файт. Скучные разговоры, Билли. Прости, очень спешу, — попытался я обойти его.
— Могу я спешить с тобой? Мне скучно, ю ноу! — не унимался тот.
— Как пожелаешь, не отставай.
Барон мигом переключился и вместе со мной вышел на дорогу к Орхово, которую ещё больше развезло после автомобиля, забравшего Паулину.
— Как твоя рукопись?
— Оу… Миша, это боль. Я два дня писал как… чумачечий? — неуверенно сказал Дигриаз.
— Сумасшедший, — поправил его я.
— Да! И сегодня утром я поньял, что не знаю как дальше, ю ноу! — он горестно вздохнул. — Надо переписать. Жаль.
— Быть писателем непросто, — поддержал его я.
— Нет, Миша! Каждый может, если задница крепкий и есть один палец, ю ноу! — отмахнулся Билли. — Но когда не идьёт, то не идьёт. Я весь мой комната убрать вместо служанки, лишь бы не писать! Оу…
Он понизил голос:
— Тот мэн, которого я тебе нашьёл… Вондерфул Полина забрать его совсем. Эта женщина непростая, кльянусь!
Да, я тоже заметил.
— Но такая фигура! Прямо притти-притти, — он помахал рукой, в поисках слов, но сдался. — Вондерфул. Горьячий льёд! Эверест! Как ты думаешь, Миша, есть ли у неё мэн?
Но не успел я ответить, как Билли продолжил:
— Обьязательно есть, Миша. Такие бэйб не бывают одни. Бат не про наш нос она, верно?
— Кхм, — ответил ему я. — Давай не будем развивать эту тему?
— Оу, прости-прости. Я забыл о приличия. Куда мы идьём?
— Задать пару вопросов местному иконописцу.
— Он как-то свьязан с теми бастардс в лесу? — понимающе закивал барон.
— Совсем нет.
— Супер, — чуть разочаровано заметил американец. — А есть что-то с ними свьязаное? Я краем уха слышал о беглом офицере, который напал на Зодчего.
— У тебя хороший слух. А у солдат длинный язык.
— Место маленькое, всё на виду, — широко улыбнулся Билли. — Донт би злой! Я случайно услышать! Офицер связан с бастардс?
Я покосился на американца.
— Те ребята в лесу хотели отомстить за нанесённую им обиду, Билли. Здесь нет ничего глобального. Просто, как у вас говорят, в городе новый шериф и идёт процесс притирки.
— Риали? — хмыкнул американец. — Я думаю иначье. Я поговорить тут с парочкой людей, послушал других. Да и мой опыт говорить, что такая группа, как те бастардс не работает без приказа босса. Тебя хотят убрать отсюда, май друг. И это вондерфул. Это даёт шанс на хороший файт! Ведь нет ничего лучше этого! Хочешь, я поеду на земли Игнатьевых? У них есть неплохая корчма где готовьят изумительную крольчатину. Могу послушать там внимательно, пока буду её кушать. Поводить носом.
Я непонимающе посмотрел на барона.
— Зачем?
— Вдруг узнаю что-нибудь!
— Хм… — у меня в голове появилась мысль.
— Мне нравится твой «хм»! Давай, май френд!
— А мне по душе твоя идея. Послушай, Билли, у меня есть парочка вещей, которые было бы неплохо провернуть. Раз уж тебе интересно поиграть в разведчика.
— Ты спас мою жизнь два раза, — важно сообщил Дигриаз. — Парочка вещей — это минимум, что я могу тебе сделать. Рассказывай.
Мы почти дошли до Орхово, когда я осторожно приоткрыл американцу планы на будущее и что он мог бы для этого предпринять. И чем дальше заходил мой рассказ, тем радостнее становился сам Дигриаз. Под конец он не скрывал своего восторга:
— Супер! Супер! Оу май гад, Миша! Я сделаю. Сделаю! Ты увидьишь! Они все будут твои!
— Только не нарвись, Билли, на неприятности.
— О чём ты, Миша? Конечно, нарвусь.
Пару минут я всерьёз думал, не передать ли моему приятелю сферу-манок с лесопилки, пусть положит куда-нибудь поближе к усадьбе Игнатьевых, но потом решил, что не надо. Мне всё равно нужно самому туда заехать, посмотреть на то, как живут соседи.
Да и техники у них там, должно быть, валом. А я очень люблю чужую технику.
— Я гореть, май друг! — подытожил барон, когда мы оказались на перекрёстке. — Я пошёл сейчас, бай! Позвоню!
И американец на самом деле повернулся и зашагал по дороге к Комаровке. Ладно, он мальчик взрослый, знает, что делать. У меня сейчас задача гораздо важнее.
Дом Олега-Иконописца находился в центре деревни, которую я пересёк под бесхитростное любопытство сельской ребятни. Хоть дворов здесь было и всего полста, а с детишками у местных семей было всё в порядке. Всех возрастов. Прямая в непосредственности малышня, вроде бы хмурые и серьёзные, но ещё подростки, ну и просто сорванцы малолетние, которых ещё к работам деревенским и не припахали, а из слюнявого возраста они уже вышли.
У ладной калитки в дом, указанный мне по дороге, я постучал по висящему на столбе железному звонку. Из уютного бревенчатого домика, метров десять в длину, тут же высунулась уже знакомая мне женщина. Супруга Олега, вызволявшая его из трактира.
— Господин Зодчий? — изумилась она.
— Здравствуйте, мне бы с мужем вашем поговорить.
— С Олежой? — она прижала руку к груди. — Опять учудил чего, ирод?
Женщина нахмурилась и помотала головой:
— Не он это, ваше благородие. Вот вам крест, не он! Как тогда вы за него у трактира вступились, честь вам и хвала, так он, почитай, всё работает и работает, совсем не пьёт! Не он это, ваше благородие!
— Я по поводу икон.
— Ах икон! — лицо её просветлело. — Конечно-конечно. Иконы! А я-то сразу! Уж простите, господин Зодчий! Олежа! Олежа, дурак ты блаженный! К тебе его благородие пришёл!
Она исчезла в доме, но голос её, пусть и приглушённый, продолжал взывать к мужу. Наконец, отворилась дверь, и на пороге дома появился худосочный иконописец. Вид у него был сильно смущённый. За ним воинственной глыбой встала супруга, подталкивая муженька в спину и одновременно с этим очень громким шёпотом увещевая:
— Иди, Олежа! К тебе ж само благородие!
— Доброго дня вам, ваше благородие, — очень тихо проговорил Олег. Глаза на меня поднять он боялся.
— Здравствуйте. Позвольте задать вам пару вопросов… Насчёт ваших икон.
У меня внутри всё дрожало от нетерпения, но виду я, конечно, не подавал. Вряд ли этот человек понимал, какое чудо совершил. И это правильно. Чем меньше людей будет знать о открытии, тем лучше.
— Да, ваше благородие. Конечно…
— Я могу взглянуть на вашу мастерскую?
— Зачем? — напрягся Олег.
— Всегда мечтал увидеть рабочее место творца, — с почтением проговорил я. — Я наслышан про ваши иконы и подумывал сделать заказ…
— Заказ? Не могу я, ваше благородие. Две иконы ещё должен сделать, а там работы до конца года. Простите… Людям обещал!
Жена что-то шикнула ему, но Олег оказался непреклонен. Он даже выпрямился чуток.