– Бывайте! – крикнула та в ответ, не оборачиваясь.
За спину она успела закинуть колчан со стрелами.
Варя опустилась на крыльцо. Чего на нее все взъелись-то? Сергей с утра ершился, а потом ушел знахарку провожать. Теперь вот Алена убежала. Догнать бы, да Куйгорож, как назло, долго не возвращается, а Танечку одну не оставишь.
Она зашла обратно в дом. Девчушка, вся перепачканная, облизывала пальчики.
– Куда теть Алена делась?
– Не знаю, милая. Надеюсь, скоро вернется.
– Она в прятки играет, наверное? Ой, а я ее вижу! – Танечка показала за окно и выскочила из-за стола.
Задними дворами, пригнувшись к земле, действительно пробиралась Алена. Варя открыла ставни и высунулась наружу. Алена приподняла голову, приложила палец к губам. Начала подавать знаки рукой, что им надо выбираться через окно, а не через дверь, а потом сделала страшное лицо, обнажив зубы. Медведь вернулся?
Варя подсадила Танечку, а затем выбралась сама. Леська прыгнула за ними следом, тут же прижала уши, ощерилась. Варя взяла ее за ошейник.
Алена поманила их за кусты разросшейся смородины.
– Верьгизы! Надо уходить!
– Ты уверена? Может, просто волки рыскают?
– Точно верьгизы. Я все видела. Там слева от дороги полусгоревший амбар, помнишь?
– Ну.
– Я иду и вдруг слышу: болтает кто-то за амбаром. Смотрю – мужики. Ножи мечут в землю. А потом перепрыгивают. Был мужик – стал волк. Оборотни!
– Они что, среди бела дня обращаются?
– А тебе надо, чтоб именно при полной луне? Давайте быстрее за мной!
– Я боюсь! – захныкала Танечка.
– Тсс! – цыкнула Алена. – Сейчас в прятки играть будем.
– Не хочу в прятки, хочу к маме! – почти в голос зарыдала Танечка.
– Закрой ей рот! – зашипела Алена. – Быстро вон к тому дому, за бревна! Леська, к ноге!
Варя взяла на руки ревущую Танюшку, и они побежали к чернеющему остову избы, у которой передняя стена обгорела и разрушилась лишь до уровня окон. Алена вместе с Леськой прикрывала их сзади.
– Все, засекли нас. Быстрее! – крикнула она, и Варя, изнемогая от усталости и напряжения, прибавила ходу.
Едва они спрятались, как в воздухе просвистела первая стрела: Алена остановилась на полпути и начала отстреливаться. Раздался визг. Глухо зарычала Леська. Варя закрыла Танечке уши.
Через пару секунд все повторилось. К поскуливанию первого волка присоединился визг другого. Верьгизы замешкались. Алена воспользовалась этим, чтобы тоже скрыться за бревнами.
– У меня только пять стрел осталось. Долго не протянем. Когда Куйгорож-то вернется, черт бы его побрал?! Когда нужен – нет его!
– Сколько их?
– С десяток.
Прогал наполовину сгоревшего окна послужил Алене бойницей.
– Они исчезли. Наверное, перегруппировываются, – сообщила она. – Ползите отсюда к следующему двору. Вас не видно издалека. Там отдохнете и дальше побежите. Ясно?
– А ты?
– Буду стрелять, пока не кончатся стрелы. Куйгорож вернется – прикажешь ему меня спасти…
Варя попыталась ей возразить, но Алена замотала головой:
– Даже не спорь! Леську забирайте с собой, а то мельтешит под стрелами. Отправь ее лучше за помощью к Сергею. Вдруг твой совозмей только завтра с ягодной прогулки объявится. – Она криво улыбнулась. – Всё! Погнали!
Алена
Алена удостоверилась, что никто из волков не бросился за Варей, девочкой и собакой, и присела рядом с окном так, чтобы не терять из виду дом, куда отступили волки. Время шло, ничего не происходило. Это было хорошо и плохо одновременно. Хорошо, потому что Варе с Таней выпал шанс уйти подальше. Плохо – потому что оборотни явно что-то задумали. Наконец со двора выскочили сразу пять волков и помчались в ее сторону. Что ж, пять мишеней – пять выстрелов. Все как раньше.
Алена выпрямилась во весь рост и запустила первую стрелу – в самого крайнего волка слева. Тот кубарем покатился по земле.
«Воу!» – прозвучал в ее голове одобряющий крик болельщиков с давно забытого биатлонного стадиона.
Воу! – еще один оборотень перекувыркнулся в воздухе.
Воу! – она закрыла мишень по центру.
Воу! – черная тарелка сменилась на белую.
«Перед последним не медли», – вспомнились ей слова тренера. Но она уже помедлила.
Мишень неслась на нее на четырех лапах, оскалившись, щуря кроваво-красные глаза. Публика молчала. Аленино дыхание слилось с движениями серого зверя. Пан или пропал. Она выстрелила.
«Воу!» – оглушительно взревела толпа. Алена подняла руки в победном жесте. Теперь – на последний круг, к финишу!
В эйфории она развернулась и побежала, но тяжелая горячая туша навалилась на нее откуда-то сбоку и подмяла под себя…
Сергей
В сенях Люкшава зачерпнула Сергею кружку холодной воды из бочки.
– Давай-ка минуточку дух переведем. Я солнце тяжело переношу, – призналась Люкшава и с блаженством опустилась на лавку. – Кургоня будешь?
– Буду, вкусные.
– Вон под тряпкой лежат. И мне один дай… Сюкпря.
Дом у Люкшавы был совсем маленьким, с низкими потолками, но ладный. Внутри пахло почти как в бане – деревом и травами.
– Одна живешь?
– Одна. Ко мне ж ходят постоянно. Родителям это шибко надоело. После пожара вот мастеров попросила отдельную избу мне справить. Теперь тут и живу, и хворых принимаю.
– Больница тут у тебя, короче. Уютная. Не то что у нас там. – Он неопределенно мотнул головой.
– У нас не так уж плохо… Так, ладно лясы точить! Платок сухой надену, а то этот я пропотела, и пойдем. А ты вон две бутыли наполни водой и в короб заплечный положи. Запаримся по пути.
Люкшава юркнула в соседнюю комнатенку, которая, видимо, служила спальней. Сергей взял пустые бутыли и нагнулся над бочкой. Со дна на него посмотрело его отражение. Зарос, но борода даже к лицу. Похудел и вроде как-то солиднее стал. Чем не жених?
Он наполнил бутыли, сложил их и вышел во двор. В сараюшке кудахтали куры, желто-серыми неуклюжими комочками суетились цыплята. Тихо, спокойно. Может, и к лучшему, если их эксперимент подтвердит, что он тюштян?
– На-ка! Тоже туда клади, в короб, – прервала его мысли Люкшава. Она протянула ему похожую на ладью братину, лоснящуюся, темную от времени, и толстую родовую свечу.
– Там хоть народу не будет? Позориться-то неохота.
– Нет там никого, да и не надо. Ты – эрзя, я – мокша. Загорится свеча – значит, будешь главным над всеми деревнями в ближайшее столетие.
Сергей бережно уложил братину и штатол в короб.
– Пошли, содыця! От судьбы не убежишь. Лучше знать, чем не знать. Так ведь?
Сначала шли вдоль деревни. Потом свернули к реке. Люкшава вела его к ручью, вода в русле которого периодически поднималась – и весной, и после сильных дождей. Недавно там построили мостик, чтобы было сподручнее ходить в соседнее село. По дороге им то и дело встречались рыбаки, спешившие на обед. Люкшаве кланялись, на Сергея смотрели с недоверием. Только один заулыбался и замахал издалека. Сергей не сразу признал в нем Сабая.
– Далеко собрались?
– Зачем спрашиваешь? Теперь удачи не жди! – возмутилась Люкшава.
– А и не нужна нам удача, – хмыкнул Серега. – Мне, может, как раз наоборот надо, чтоб не повезло. Шумбрат! – Он протянул раскрытую ладонь Сабаю.
– Чего делать-то собрались? – поинтересовался тот.
– Не твоего ума дело. Иди куда шел! – огрызнулась Люкшава.
– Пойду, чего гонишь? Я вам новость сначала расскажу. Бабы на рынке сказали, – вкрадчиво начал он, – что медведи сватов к девке местной заслали, а она свату разворот-поворот дала. А сваха знаете кто? Сама Вирява, говорят! О как!
Сергей и Люкшава переглянулись.
– Удивил вас? Во-о-от! Дела-а-а творятся. Ну, бывайте! – Сабай поправил снасти и махнул рукой. – А, и Аленку мне