– Хотя об этом лучше не распространяться, миссис Мак, – сказала Грин, подцепляя вилкой кусочек бекона, – но у вас тут так вкусно, куда вкуснее, чем в нашей столовой, и если об этом станет известно, то весь мой отдел тут же отправится к вам.
– Пусть приходят, я их выставлю. У меня столуются только те, кто есть в списках, – пообещала миссис Макнил. – Это касается и ваших людей, мистер Мерлин. У меня тут порядочный дом, а не цирк какой. Вам добавки, мисс Сьюзен?
– Ой, нет, спасибо! Мне бы хоть с этим управиться, – ответила Сьюзен, на чьей тарелке лежали всего два тоста, ложка печеных бобов, глазунья из двух яиц и камберлендская сосиска, которые она поглощала так быстро, как только могла. – Надо заканчивать картину, крайний срок – завтра.
– Ничего, успеешь, – произнес Мерлин.
Сьюзен отметила будничность его костюма: джинсы, темно-зеленая рубашка и грязноватый пухлый анорак темно-синего цвета, который висел на спинке стула рядом с любимой радужной торбой из шерсти яка.
– Я не знаю эту часть Лондона, – сказала Сьюзен. – Где тут ближайшее метро? Какая ветка? Ой, мне же нельзя в метро, я совсем забыла. Иначе восстанут те, кто спит внизу. Значит, поеду на автобусе. Но в ваш «рейнджровер» не полезу, да еще со всем этим эскортом.
– Одри отвезет нас на такси. Это займет не более двадцати минут, даже по пробкам, – сказал Мерлин. – Студенты-искусствоведы ведь ездят на такси, да?
– Те, которых знаю я, не ездят, – ответила Сьюзен, набивая рот едой. – Хотя вообще, конечно, ездят. Не у всех же проблемы с деньгами. Так что ничего, нормально. И мне будет приятно увидеть Одри.
Двадцать минут спустя она имела удовольствие не только лицезреть Одри, но и всю дорогу слушать ее болтовню на кокни, делая при этом вид, будто ездить на учебу в такси, да еще в сопровождении Мерлина и Диармунда, для нее самое обычное дело. При этом она заметила, что золотистый «форд-капри» с остальными книготорговцами едет за ними по пятам, и предположила, что Грин и ее спутник, вышедшие из дома на пять минут раньше, теперь сидят в фургоне с надписью «СБЛ» на борту, который странным образом все время оказывался прямо перед ними в потоке машин и имел подозрительно затемненные стекла, из-за чего Сьюзен не могла разглядеть, кто в нем находится.
– Я не видела за завтраком Вивьен, – сказала Сьюзен, когда они ехали по Мэрилебон-роуд со скоростью, довольно приличной для центра Лондона, – примерно пятнадцать миль в час, причем без пробок. – Она поехала к себе?
– Вив ночевала вместе со всеми на конспиративной квартире, но встала очень рано. Ей удалось кое-что узнать, – ответил Мерлин, откашлялся и, отвернувшись, чтобы Одри с Диармундом ничего не заметили, слегка подмигнул Сьюзен. – У нас был короткий разговор перед тем, как она ушла.
– Ясно, – произнесла Сьюзен. – А где вы будете, пока я занимаюсь?
– Недалеко, – уклончиво ответил Мерлин. – Кстати, ты мне напомнила… – Он сунул руку в радужную торбу из шерсти яка, вытащил оттуда радиоприемник PF8 и протянул его Сьюзен. – Он включен, только громкость на нуле. Вот этот рычажок надо повернуть, а вот эту кнопку нажать, и можно говорить. Пока говоришь, кнопку не отпускай, потом переходи в режим приема, ясно? Наши устройства работают на той же частоте, радиус действия – пара миль, но только не из середины большого здания и не из-под земли. Как только мы понадобимся, хватай приемник и кричи нам, где ты. Это самое важное. Сначала место, а потом все остальное, если успеешь.
Сьюзен взяла рацию и задумалась, куда бы ее положить. Хотела в сумку для рисования, но Мерлин покачал головой:
– Положи во внутренний карман. Сумку могут выхватить.
– Ну, знаешь ли, Школа искусств Слейда – не какие-нибудь задворки, там вполне безопасно! – возмутилась Сьюзен, но все же расстегнула молнию на камуфляжной куртке бундесвера, купленной в армейском магазине, и сунула во внутренний карман рацию.
Под курткой на ней был кожаный жилет, позаимствованный у матери, любимая красно-синяя футболка с надписью в центре «The Jam band», чуть расклешенные джинсы «Ранглер» и неизменные бордовые «Док Мартенсы». Шапочка со значком КЯР лежала в кармане куртки, а с ней – очень оптимистично при такой погоде – солнцезащитные очки «Рэй-Бэн Вайфарер» с зелеными стеклами в черной оправе.
– Мы будем здесь, рядом, – повторил Мерлин. – Во сколько ты сегодня заканчиваешь?
– Думаю, часов в пять. У меня сегодня днем нет лекций или еще чего-то, я просто работаю над картиной.
– Как насчет обеда? Где ты ешь?
– Обычно я беру что-нибудь с собой, но я так хорошо позавтракала, что, наверное, обойдусь без обеда. Или перехвачу что-нибудь здесь в столовой. Для этого не надо выходить.
– Ладно, – сказал Мерлин. – Наверное, так даже лучше. Но если все же решишь выйти, то дай нам знать.
– Хорошо, тогда я найду подходящую кладовку и включу рацию. – Сьюзен не шутила, а всерьез обдумывала, в какую кладовку ей залезть, чтобы оттуда воспользоваться рацией. Если кто-нибудь из студентов увидит ее с рацией, то сразу решит, что она шпионка, подосланная правительством, чтобы доносить на радикалов. Ее мать, например, подумала бы именно так.
– Гауэр-стрит, – объявила Одри, и кеб, набирая скорость, свернул направо. – Через полминуты будем у Оранжада.
– Не выдумывай, – сказала Сьюзен. – Никто не зовет Слейд Оранжадом.
– Кто из нас специалист по диалектам? – спросила Одри, останавливая такси у тротуара. – Валите из моего кабриолета, и пока-покусики, зеленые лягусики…
– Ой, все! Хватит! Я ухожу. Пожалуйста, не надо больше.
– Будь вы туристами, я бы сняла с вас за это еще два фунта, – буркнула Одри, когда Мерлин и Диармунд уже вышли и встали так, чтобы случайные прохожие подумали, будто они решают, куда им теперь податься, а не высматривают потенциальных агрессоров. – Будь осторожна, ладно, Сьюзен?
– Я и так стараюсь. Спасибо, Одри. – Сьюзен вышла из машины и направилась прямо к открытым воротам, ведущим в главный двор университетского колледжа, где влилась в непрерывный поток студентов и преподавателей.
У дверей