Почти полчаса она быстрым шагом шла по шумным улицам, едва переводя дух. Она старалась как можно скорее уйти подальше от квартала, где рыскал одержимый злобой Михаил. Сумбурные мысли в ее голове смешались, но одно она понимала очень отчетливо. Необходимо где-то затаиться до завтра, до четырех, когда почтовая карета увезет ее прочь из Одессы.
Найдя место в одной из захудалых таврен в порту, девушка забилась в свою коморку на ночлег, даже отказавшись от ужина, предложенного хозяином. Заперев дверь на засов, она упала на узкую кровать и долго смотрела в беленый потолок, молясь о том, чтобы поскорее наступило завтра и она могла отправиться к отцу.
Но на следующий день ее ждало дикое разочарование. С утра зарядил сильный ливень, который не прекращался несколько часов. Когда же Сашенька, укутанная в накидку, пришла на станцию, смотритель заявил, что дороги размыло и карета пока ехать не может. Саша попыталась возмутиться, но смотритель заявил, что карета увязнет в грязи, но если дождь в ближайшее время прекратится, то, возможно, вечером карета сможет отправиться в Екатеринослав.
Смотритель предложил девушке подождать до вечера с другими пассажирами, которые сидели тут же на жестких стульях. Перекусив в чайной напротив, Саша осталась терпеливо ждать на станции. Лишь поздно вечером дождь наконец прекратился. Заявив, что уже поздно, смотритель заявил всем ожидающим, что экипаж отправится завтра утром в семь часов, ибо за ночь дороги подсохнут.
Вздыхая, Саша отравилась в тот же трактир, где и ночевала накануне, чтобы отдохнуть. Все же плата четвертак за ночь вместе с ужином казалась крайне приемлемой в ее положении.
Выйдя со станции около десяти вечера, она поспешила по широкой аллее, тянувшейся вдоль набережной, надеясь до полуночи лечь спать. Улица, вымощенная булыжником, даже немного подсохла, и девушка осторожно шагала вперед, повыше поднимая юбку, стараясь не запачкаться.
Уже стемнело, и улочки стали пустынны. Она приблизилась к порту, намереваясь обогнуть его и уже выйти на улицу, ведущую к нужному трактиру, как вдруг за спиной раздался свист.
– Эй, красотка! Не хочешь немного подзаработать? – раздался позади нее грубый голос.
Недоуменно обернувшись, Саша увидела, как к ней приближаются трое мужчин в темной форме моряков.
Не собираясь вступать с ними в разговоры, она поспешила дальше, но не успела пройти и десятка шагов, как они догнали и один неучтиво схватил ее за руку.
– Погоди! Куда так бежишь, красотуля? – завил матрос с сильным акцентом и, разглядев лицо девушки, присвистнул: – Ух ты, какая цыпочка!
– Иди к нам, сладенькая, – добавил второй, приближаясь к ней неровным шагом.
Саша попыталась отбежать, но ее тут же схватили жесткие руки мужчин. Выронив свой саквояж, она протестующе закричала и начала неистово вырываться. Но подвыпившие моряки не собирались отпускать свою добычу. Они быстро закрыли рот девушки ладонью и потащили в сторону доков.
Неожиданно раздался громкий хлопок выстрела, и мужчина, крепко державший Сашу, болезненно вскрикнул. На его плече вмиг образовалась кровавая дорожка раны, пуля пролетела мимо, сильно оцарапав его кожу.
– Отпустите девку! – прорычал хриплый голос позади.
Охальники невольно остановились, непонимающе обернулись. Саша же выглянула из-за плеча державшего ее матроса. Она увидела Эрнандо де Мельгара, в одной руке он держал пистолет, в другой – обнаженную саблю. Наверное, впервые за все время знакомства она была рада его видеть!
Эрнандо повторил приказ и для устрашения полоснул второго саблей по шее, чтобы напугать. Пьяные матросы совсем не жаждали связываться с агрессивным вооруженным незнакомцем, потому тут же отпустили девушку.
Спустя пять минут матросы покачивающейся походкой поковыляли дальше по улице, бранясь и чертыхаясь в адрес де Мельгара.
Эрнандо убрал оружие и, обратив горящий взор на Сашу, громко произнес:
– Тысяча морских чертей! Алеандра! Собственной персоной! Вы знаете, что вас уже вторые сутки ищет вся полиция Одессы и пригорода?
– Вы спасли меня, чтобы сдать полиции?
– Даже и не знаю, – как-то нагло ухмыльнулся он, делая несколько шагов к ней и умелым движением засовывая саблю в ножны. – Однако мысль про полицию весьма заманчива…
– Мысль, достойная негодяя! – выпалила она с вызовом, попятившись и откидывая назад светлую прядь волос.
– Вы, как всегда, любезны, сударыня. Оскорбляете вместо благодарности, – прищурился он и глухо буркнул: – Надобно было оставить вас с матросами.
– Я погорячилась, граф, простите, – сказала Сашенька, оправляя лиф платья. – Последние дни я вся на нервах, поймите.
– Я понимаю, не каждый день обвиняют в убийстве собственного мужа.
– Вы совсем ничего не знаете, а так категорично заявляете о том. Я не виновна в смерти Ивана Романовича. Все подстроил Михаил, это он убил отца и решил свалить вину на меня!
– Знаю, – кивнул де Мельгар так уверенно, что она недоуменно вперила в него взор.
– Знаете? – опешила она, упираясь ладонями в покосившейся забор.
– Я ведь не зря предлагал вам уехать. Чувствовал, что Мигель задумал какую-то дрянь, – произнес он, останавливаясь в шаге от нее. – Протасов рассказал мне в день венчания, что устроит вам невыносимую жизнь и поквитается с вами.
– Все вам рассказал? – удивилась Саша. – Вы знали, что он задумал и позволили случиться убийству?
– Я не знал всех подробностей. Даже не предполагал, что придумал этот выродок. Вчера, когда он твердил исправнику, что это вы совершили злодейство, я понял его гнусный замысел и, естественно, не поверил, что вы могли это сделать. Вы не из той породы людей, что способны так просто укокошить мужа.
– Значит, вы можете заявить в полиции, что я невиновна, и меня оправдают!
– Я не буду этого делать. У нас с Мигелем сделка. Я дал слово молчать обо всем и его не нарушу.
– Какое слово?! Эрнандо де Мельгар, вы должны мне помочь. Пойдемте в полицию, вы расскажете все, что знаете о Михаиле Протасове…
– Полиция не отпустит вас по моему слову. Мигель будет все отрицать, а обстоятельства смерти вашего мужа говорят против вас. Мигель приказал двум слугам сказать, что они видели, как вы напали на Ивана Романовича с ножом.
– Ужас! И они соврут? Это же все ложь.
– Солгут. Мигелю позарез нужно наследство, старик отказал ему в содержании, потому он пойдет на крайность.
– Но я попытаюсь хотя бы доказать свою невиновность.
– Не сможете. Он подкупил судью, чтобы вас обвинили.
– Но мой отец, я попробую поговорить с ним.
– Ваш