– Прекрасная вещица. Это вам к ростовщику надо, барышня. Если быстро хотите, они и деньги сразу дадут, только вот цена у них мизерная.
– Поблизости есть кто из ростовщиков этих?
– А как же. Купец Балакирев, его лавку найдете, если пойдете по нашей улице вниз.
– А карету вы не поможете мне найти, чтобы ехать?
– Лучше вам карету на почтовой станции нанять, так дешевле будет, барышня. Это вы на Екатерининскую площадь ступайте, не доходя до нее, главная почтовая станция. Там смотрители найдут вам место в общей карете.
– Благодарю за совет, Афанасий Игнатьевич, так и сделаю. Спасибо, я уж пойду.
– Ступайте с Богом, барышня.
Уже у дверей девушка вдруг вспомнила еще об одном. Отвернувшись, она сунула руку в корсаж платья и достала заветную бумагу и, развернув ее, прочитала нужное имя. Снова спрятав ее в одежду, она обернулась к управляющему.
– Вы случайно не знаете, где живет господин Дмитриев Юрий Петрович? Он поверенный моего мужа.
– Дмитриев? Что-то не слыхивал такого имени, – задумался мужчина. – Погодите-ка, а не тот ли это Дмитриев, что на Княжеской улице живет? Или на Мостовой? Ох, не знаю даже. А знаете что, вы, барышня, про этого господина Дмитриева смотрителя на почтовой станции спросите. У них все адреса жителей города есть.
– Благодарю вас, вы очень добры, – кивнула понятливо девушка и поспешила на улицу, подхватив свой небольшой саквояж.
– Ближайшая карета до Екатеринослава будет только в четыре вечера, – объявил ей неприятный усатый смотритель. – Уже два пассажира есть, если поторопитесь, барышня, третье место ваше. Плата – пять рублей.
– Спасибо, я поняла. Вы могли бы записать меня? Я вернусь через пару часов. И куплю место в карете. Я нечаянно деньги дома оставила.
– Нет, барышня, так не пойдет. Деньги надо сейчас в кассу внести, а то вдруг, пока вы ходите, еще кто захочет поехать? А вы не придете. Что ж, мне в накладе остаться? Еще два места свободных, поспешайте и возвращайтесь. Авось успеете купить.
– Я поняла вас, – недовольно кивнула Саша.
Как она могла сказать, что ей еще надо было продать браслет, а это точно не быстро.
Заодно узнав адрес поверенного, девушка, вышла с почтовой станции около девяти утра. Решив сначала раздобыть деньги, а потом уже идти к Дмитриеву, Саша поспешила назад по дороге, свернув в небольшой проулок, уже хорошо ориентируясь, куда идти. Солнце нещадно палило, она расстегнула накидку и надела на голову шляпку, чтобы было не так жарко. Она шла быстро, желая поскорее добраться до ростовщика.
В который раз за сегодня девушка помолилась за душу Ивана Романовича, который подарил ей браслет, потому у нее было, что продать, дабы купить билет. Все же он любил ее, заботился и заслуживал покоя на небесах.
Спустя час Сашенька стояла в душной лавке. Нервно переминаясь с ноги на ногу, она прожигала глазами неказистого лысого ростовщика, который вертел в руках ее рубиновый браслет, рассматривая его под лупой.
– Двадцать пять рублев, – вынес вердикт он.
– Двадцать пять? Нет, это уж очень мало, сударь. Там же рубины настоящие и огранка бриллианты мелкие, да и в золоте все. Сто рублей, меньше он не стоит, – твердо заявила девушка, не представляя, сколько стоит вещица, но подозревая, что покойный муж не мог ей купить дешевый подарок.
Из одной прочитанной книги она запомнила, что ростовщики очень жадны, потому с ними нужно быть твердой и даже наглой, чтобы они дали хорошую цену. Конечно, Саша никогда так себя не вела, но сейчас у нее не оставалось выбора. Ей нужны были деньги на карету и на еду.
– Так и быть, пятьдесят.
– Восемьдесят.
– Вы что, барышня, в драгоценностях разбираетесь? Видите, тут камни неидеальной чистоты, вкрапления есть.
– Восемьдесят, или я не буду продавать, – сказала она настойчиво, отметив, что ростовщик сразу поднял цену в два раза, не задумываясь, значит, браслет был и впрямь дорогой.
– Нет, не могу дать вам столько, барышня, это разорение какое-то, – закряхтел он.
– Что ж, как хотите, – отрезала она и, забрав вещицу, направилась к двери.
– Ладно, так и быть! Семьдесят, но это последняя цена, больше не дам.
– Хорошо, – улыбнулась Сашенька, протягивая ростовщику браслет.
Остальные драгоценности она решила пока не продавать. Но таскать их в ридикюле было опасно. Потому она зашла ненадолго в трактирчик, попавшийся ей по дороге, и заказала там капустный пирожок и чай. В этот утренний час здесь было пустынно. Попросив у служанки иголку с ниткой и нож, Сашенька вышла на внутренний двор. Там в отхожем месте она быстро распорола верх своей нижней рубашки, сшитой из трехслойной марли. Между слоями в лиф она положила колье, серьги и браслеты, взятые из тайника мужа, и снова зашила прорезь вверху. Драгоценности оказалась прямо под ее грудью. Лиф платья был немного дутым, оттого заметно ничего не было. Лишь грудь девушки поднялась выше над вырезом, деля место с ценными вещицами.
– Все, барышня, все места в карете проданы. Сейчас тот военный последнее купил, – заявил ей тот же неприятный смотритель, когда два часа спустя Сашенька вернулась на почтовую станцию.
– Но как же так? – расстроилась девушка. – Я же просила вас, милейший, оставить один билет.
– Не мог я не продать. Откуда я знаю, может, вы и не вернетесь совсем? Что ж, мне полупустой экипаж отправлять?
– Мне же очень надо уехать!
– Если срочно, то на завтра можно. Там еще все места свободные.
– Мне сегодня нужно.
– Тогда личный экипаж нанимайте, но по цене будет в пять раз дороже.
– И я смогу уехать сегодня? – с надеждой спросила она.
– Нет, конечно. На сегодня все свободные дорожные кареты уехали или выкуплены, – ответил смотритель и, видя, что девушка сильно расстроилась, посоветовал: – Попробуйте с теми извозчиками поговорить, они сами на себя работают, вон там они стоят, – он указал в сторону высокой водонапорной башни. – Может, кто и возьмется вас доставить в Екатеринослав сегодня, хотя вряд ли. Да и цену они сдерут с вас в десять раз дороже.
– Спасибо за совет, – поблагодарила она и поспешила в сторону стоявших у карет мужчин.
Как она и предполагала, никто не согласился ее везти. Даже за двадцать пять рублей. Один заломил пятьдесят рублей,