– Не могу, – я зажала ладошкой рот. – Под старость мемуары напишу! «Его Величество Берган и гречка»!
– Слушай, может, там найдётся что-нибудь попроще в приготовлении? – он взял пакетик с манкой и начал читать: – «Положите три столовые ложки крупы на стакан воды или молока, дайте крупе набухнуть, затем добавьте соль и сахар и варите до готовности, постоянно помешивая…» Это ещё ужаснее! Кстати, я не видел сахар.
– Внизу, коробка с кубиками.
– Хорошо, – Берган упрямо сдвинул брови. – Что дальше? «Чтобы правильно сварить рис, возьмите два стакана крупы и три – воды, перемешайте, поставьте на огонь, закройте крышкой и варите до готовности». Так… «Смешайте стакан булгура, два стакана воды, соль и масло в кастрюле, доведите до кипения и варите…»
– До готовности! – подхватила я.
– Чёрт! – он с тоской посмотрел на коробки с продуктами. – Я понял, Ия. Это такой извращённый шантаж. Где-то стоит скрытая визокамера, которая нас снимает. Чтобы потом выкупить эту запись, я отдам что угодно.
– Дарленскую провинцию?
– Нет, Дарлен, пожалуй, не отдам.
– Раскен?
– Ни за что! Там семьдесят процентов всего леса в Кергаре!
– Личные сбережения?
– О, это запросто! Хоть до последнего реала… Ия, может, ты хотя бы в курсе, как управляться с этой штукой?
Мы с двух сторон мрачно воззрились на плитку.
– Где-то должна быть кнопка включения и ручка для регулировки мощности. Кастрюлю надо поставить на конфорку, ждать, когда закипит, и варить…
– До готовности, – сердито закончил Берган. – Знаешь, Ия, обычная тюрьма сейчас не кажется мне такой бедой. Там заключённым приносят нормальную еду. Три раза в день. Я лично слежу за качеством.
– Зато ты станешь первым императором Кергара, который варил гречку, – утешила я.
Как мы выяснили через четверть часа, в перечень достоинств Его Величества входил и кулинарный талант. Крупа у Бергана почти не пригорела. Правда, мы забыли её посолить и она не совсем разварилась. Но есть хотелось так, что сводило живот. В жизни я не пробовала ничего вкуснее, чем эта недоваренная гречка, которую мы ели прямо из кастрюльки.
– Интересно, сколько же нас держали под снотворным? – Берган деликатно облизал ложку. – Недели две, три?
– За две недели в организме необратимые изменения начались бы, – я выскребла последнюю ложку крупы. – Яхты Сайо развивают скорость до сорока-пятидесяти лиг в час, они доходят до Кергара дней за шесть, а если на борту водник, то и за пять.
– Сумасшедшие какие-то скорости. Неудивительно, что Бриш с Толи так вцепились в Сайо. Министерство железных дорог требует выбить лицензию на использование этих двигателей, хотят поставить их на поезда. Бриш с князем теперь родственники, вот пусть и договариваются по-родственному.
Взгляд Бергана посуровел. Он отложил ложку и уставился на закатное небо в прямоугольнике проёма.
– Открытие новой дороги мы привязывали к первой партии этих двигателей. Иначе путь через всю империю растянется на месяцы. Как я могу отсутствовать в такой важный для Кергара момент?!
– Ты внимательно изучил всё, чем мы располагаем. Хоть что-то из этого годится для постройки плота или лодки? Предположим, ты распилишь накопительные баки, используешь мотор от насоса или опреснительной установки.
– Я не инженер, не механик, не конструктор, – он покачал головой. – Все мои отношения с техникой – включил и выключил. Ия, я даже машину водить не умею! Зачем? Ведь всегда есть водитель, десяток на выбор. Император – это в основном администратор и экономист, затем политик и общественный деятель. В нашем случае – совершенно бесполезный человек. Если бы на твоём месте был водник, которому и в дырявом тазу океан не страшен, я бы рискнул отправится вплавь, – Берган задумался. – Хотя без опыта навигации это тоже так себе затея. На этом клочке суши мы живы и надеемся, что за нами придут, а накормить собой акул в океане – слабое утешение для безрассудного героизма.
– Вот ты сам и ответил: ты не можешь по волшебству очутиться в Кергаре, – я забрала кастрюлю с ложками и встала. – Так зачем истязать себя понапрасну? Полюбуйся лучше на картину: дочь князя впервые в жизни будет мыть посуду. Жаль, зрителей маловато: на такое зрелище стоило бы продавать билеты. По тысяче реалов, не меньше!
– Я с тобой, – он решительно поднялся. – Темнеет, вдруг в воде хищные рыбы?
– Рявкнешь на них: я император, уплывайте прочь? – мне стало весело. – Рани, ты посмотри, какое здесь мелководье! Ни кораллов, ни водорослей. В лучшем случае шальной крабик забредёт или стайка мальков. У меня такое чувство, что для нас с тобой выбрали самый безопасный остров во всём океане!
– Что?.. – удивлённо переспросил он.
– Нашли самый безопасный остров, – повторила я.
– Нет. Как ты меня назвала?
Чуть не прикусила себе язык, но было поздно.
– Рани. Растение такое, островная разновидность камнеломки. Когда не цветёт, похоже на тёмный мох.
Берган настороженно прищурился.
– А когда цветёт?
– Тогда скалы покрываются пурпурным ковром. Это очень… величественно.
– Любопытно, – он поворошил ногой песок. – Я вызываю у тебя ассоциации с цветущим мхом?
– Нет. Ты похож на растение, которое никогда не цвело. Высохшее и колючее. Об него можно порезаться до крови, но всё, что ему нужно – это дождь.
Я развернулась и пошла к воде. Берган двинулся следом. Начался отлив, идти пришлось долго. На границе моря и суши полоса белой пены взбаламутила песок. Штанины я завернула и прошла чуть дальше, где волны слегка покачивались. Зачерпнула и принялась неуклюже оттирать приставшую крупу. Неудобно. Губку какую-нибудь бы!
– Держи! – Берган протянул мне кусок ветоши. – Наши похитители позаботились обо всём. В коробке целая стопка.
Он присел на корточки, взял ложки и принялся их старательно начищать. Посмотрели бы сейчас на нас журналисты! Босые, в простых льняных штанах и туниках, император и княжна намывали посуду песком, как и наши далёкие предки тысячу лет назад. Солнце садилось в океан, берег темнел, пальмы сливались в один сплошной чёрный узор.
– Ия, – тихо сказал Берган, – я очень виноват перед тобой. Я хотел отослать тебя домой. Даже разругался с Бришем и Ани.
– Почему? – спросила я, не отрывая взгляда от кастрюли.
– Потому что трус, – признал он. – У меня никогда не было привязанностей. Они мешают. Идут вразрез с долгом.
– А с женой ты как собирался жить? На расстоянии? «Добрый вечер, Ваше Величество, напоминаю вам про супружеский долг», «Благодарю за напоминание, Ваше Величество, я могу уделить вам четверть часа послезавтра» – это твои представления о семейной жизни?
– Сотни людей так существуют – и ничего!
– Сотни людей несчастны – и тебе надо? Рани, я понимаю, у тебя не было перед глазами достойного