Почти до боли сдавливает бёдра.
Спусковой крючок опускается, когда я говорю:
– Можно в меня.
Смотрит ошалевшим взглядом и добивает нас. Кончает. Вгрызается в губы, глубоко во мне замирает и пульсирует изливаясь. Мой стон слетает сам собой. Целует, а я улыбаюсь. Такая же шальная.
Благодарно зацеловывает лицо, шею, грудь. Подставляюсь охотно. Это приятно. И в голове пьяненький туман, всё-таки хорошее у его деда вино, явно нацеленное на что-то такое. Слава богу месячные вот – вот на днях, так что можно немного безрассудства. Мы разнервничались сегодня, вот так снимаем сейчас.
А ещё я не знала, что про секс нужно говорить. То есть буквально. Раньше мне казалось, что всё должно быть как в кино, где он вошёл и уже оргазм. Думала, что это со мной что-то ни то. Оказывается, об этом говорят, пробуют, подстраиваются друг под друга. Секс – это язык, на нём нужно говорить. Он научил говорить, не стесняться, не зажиматься, быть честной в этом вопросе.
Оказывается, с этим умением не рожаются и ни каждый может понять, что надо конкретно этой девушке. Я когда поняла – обалдела.
Господи… Это оказалось тоже очень важным.
– Спасибо тебе.
– Ммм… я знал, что оргазм развяжет тебе язык, – хрипло смеётся.
Упирается своим лбом в мой лоб. Откровенно кайфую и глажу каменные плечи. Классный, ну, какой же классный. Влюблённая дурочка вошла в чат…
– Я не про это. Спасибо, что так сильно запарился и собрал всех. Я понимаю, что это…
– Тш-ш-шш, – мягко перебивает, – Моя ба от тебя без ума, дед тоже.
– Серьёзно? – поднимаю вверх брови.
– Конечно, – горячо заверяет, – Это он с виду такой весь полкан в отставке, а на деле, ты ему нравится, это гарантия.
Смеюсь.
– Я тебя люблю, – говорю искрение.
Игнат лицо моё обхватывает и смотрит в глаза. Мы в темноте, но ощущение что видно лучше, чем на свету. Сердцем его чувствую. Всего его. Всего моего! Моего, блин! Тянет улыбаться бесконтрольно.
– Ты просто не представляешь, как переворачиваешь всё во мне.
– В хорошем смысле?
– В самом лучшем.
Некоторое время назад, второй этаж дачи.
Аглая смотрит сквозь задёрнутые шторы на то, как её старший сын ведёт за руку смеющуюся девушку в сторону бани. Губы сами собой поджимаются.
Тёплые руки ложатся на плечи.
– Не отпустишь никак?
– Не могу, – признаётся честно, не сводя взгляда с того самого места, где только что скрылись молодые.
– Она нормальная, он её любит. А мы любим нашего сына.
– Любим… – соглашается мгновенно.
Аглая сыновей любит больше, чем всё в этом прогнившем мире.
– Аглая, – устало произносит мужчина, – пусть живут, не тыркай девчонку.
Вдыхает тяжело и к мужу поворачивается, чтобы как маленькой спрятать лицо на груди.
Игнат устроил ультиматум и какой-то совершенно детский бунт. Её хороший и положительный мальчик перестал общаться с семьёй только потому что какая-то девка стала для него … важнее. Принять это гораздо сложнее, чем вот это худое недоразумение.
– Я постараюсь.
– Всё хорошо будет. Он вот, взял и дальше пошёл, – с откровенной гордостью говорит мужчина, убирая упавшие прядки волос с лица жены.
– Дальше, как же! Стажёр в каком-то задрипанном ОВД… это даже не центральный… А мог бы быть! Слав!!! Он мог быть судьёй, понимаешь? – вспыхивает как спичка.
– Хватит нам тебя. – Без раздражения осекает, – Да и чем тебе плох мой путь? – подмигивает совсем как тот самый мальчишка, который таскал ей охапками цветы к подъезду.
– Не знаю. Лучшего хотела.
– Да как ты не понимаешь… ничего они не поймут, пока не пройдут сами. Ценить и стремиться нужно к тому, чего хочется. А ни на тёплое место сразу жопу посадить.
– Ну, чисто военное воспитание, – издевается.
– Ещё бы…
– Ну, – выдыхает снова тяжело, – может и правда, красивые внуки будут? – задумывается на секунду, – Не представляю себя бабкой.
Мужчина смеётся, обнимает не в пример крепче.
– Ты будешь самой милой бабкой-судьей на свете. Главное не пытайся требовать с них внуков сразу же, иначе совсем не дождёмся.
Аглая кивает на окно.
– Да с таким рвением, как бы ни уже.
– Аглая… – предостерегающе.
– Ладно, – отмахивается, – пусть живут. Но идея с внуками мне нравится.
Эпилог
Ветрище ужасный. Подняла воротник плаща, прижалась к Игнату и всё равно дрожу.
Перрон, шесть часов утра, я проснулась, но никак не могу прийти в себя. Переминаюсь с ноги на ногу. Где там бабье лето, в конце концов?
Молча наблюдаю за тем, как старший брат поддерживает младшего, а тот всё хорохорится и отмахивается. Из этих двоих, в адеквате всегда только один и слава богу, это мой мужчина.
Тоскливо озираюсь по сторонам. Туда-сюда снуют молоденькие призывники и их провожатые.
Я до сих пор в шоке от того, что Кирилл всё бросил, обрил голову под ноль и стоит тут в новенькой форме, ожидая, когда мы наконец отвалим. Клянусь, все эти проводы ему не нужны. Он и родителей тут видеть не хотел.
И я бы первая ушла. Но стою тут, как верная, почти жена и страдаю от холода. Опрометчиво было отринуть мысль о тёплых колготках под джинсы.
– Братан, не ссы, всё пучком.
В очередной раз отмахивается Кирилл и поправляет форменную кепку или как она там точно называется. Я как-то совсем не сильна в этом.
– Не пизди, – тихо и зло толкует Игнат, – отобьют все мозги и почки тебе за длинный язык, придурок. Меньше хуйни городи, целее будешь.
– Да п…
И не успевает договорить, потому что замирает. Глаза парня медленно округляются, а сам он через несколько ударов сердца оказывается сбит маленьким темноволосым вихрем. Невысокая девушка с разбега повисает на шее.
Эм…
Незнакомка как обезьянка вцепляется в младшего Князева, обхватывает маленькими ладошками лицо, что-то отчаянно шепчет. Поры ветры такие сильные, что не слышно, что именно. За меня доигрывает воображение.
Игнат сжимает мои плечи, перевожу взгляд и вижу, как у него дёргается кадык. Непроизвольно напрягаюсь. Насторожённо слежу за тем, что происходит.
Какой-то неразборчивый шёпот, что-то максимально интимное происходит между этими двумя. Делаю шаг и оттягиваю нас назад. Пара напротив смотрит друг на друга, обнимается, Кирилл уже не выглядит засранцем. Он… он поникший какой-то, как обречённый. Впервые, эти, совершенно не свойственные эмоции появляются на красивом лице.
Говорят, говорят… а потом она отталкивает с силой, отбегает на несколько шагов,