– Я выйду замуж за другого! Буду рожать от него детей и с тобой никогда не буду! Понял? Ты понял?!
У меня сжимается сердце. Столько боли в этих словах, столько отчаяния. Перрон почему-то замирает. Все слышат, оглядываются.
– Иди домой, Лулу… – тихо и как-то болезненно шепчет Кирилл.
Его шепот кажется разлетается на километры вокруг. Меня гвоздит к земле. Я узнаю её только после дурацкого прозвища, узнаю и понимаю, что мы все тут лишние. Все кто смотрит, и мы стоящие рядом. Между ними какая-то драма дикая, такая болезненная, что и у меня наворачиваются слёзы. Губы девушки дрожат, слёзы по лицу. Она глаза прикрывает на несколько секунд, распахивает и говорит отрешённым, совсем лишённым эмоций голосом:
– Пришлю тебе приглашение на свадьбу.
Губы улыбаются, но сама она выталкивает слова, держится.
– Иди, – Кирилл неожиданно жёстко давит интонацией.
Противится, в глаза смотрит, он отвечает тем же, но там внутри, таких же как у Игната глаз, бездна решимости. Искры летят в разные стороны. Молоденькая девчонка, а столько боли в ответе. Она ему сказала, а сама так не считает. Я вижу это. А вот Кирилл, он когда обнимался с ней, когда шептались, он другим был, сейчас снова маска засранца наползает на лицо. Передёргивает плечами, красивые губы искажает ухмылка. И это её всё-таки добивает.
Девушка уходит, даря ещё один, полный боли взгляд. Я отворачиваюсь, полностью обескураженная ситуацией. «Выйду за другого, рожу детей…» ох… это бы точно сработало на парня их вероисповедания, а вот на Кирилла – нет. Она это тоже поняла. Стойко вынесла унизительную сцену и ушла.
– Ты что…
Начинает зло Игнат, но Кирилл обрубает простым.
– Ничего, брат. Просто ничего.
Князевы серьёзно смотрят друг другу в глаза и обнимаются с крепкими мужскими шлепками по спине. Спустя минуту всех провожающих отгоняют и десятки молодых и красивых… устремляются по вагонам, оставляя утренний перрон пустым, полным слёз и заверений ждать.
Кирилл кивает сначала мне потом брату и легко вскакивает на ступени, больше не обернувшись ни разу.
Игнат растирает мои ладони как-то на автомате. Сам же не отрывается от вагона. Сильно переживает. Я прижимаюсь к нему, выказываю поддержку. Переглядываемся, снова ладони трёт, дышит на них.
– Замёрзла? Хочешь кофе?
Заботливый мой…
– Домой, – качаю головой.
Кивает. Мы бежим к машине и уже там я спрашиваю:
– Как ты думаешь, он правду сказал?
– Не знаю малыш, но то, что он сорвался вот так быстро и свалил, наводит на мысль. Хер знает, что случилось. Главное без последствий. Лаура не та девочка, с которой можно потусить. Совсем другое всё.
– Переживаешь что что-то могло быть? – догадываюсь я.
– Естественно. Мы с Маратом друзья, но я не смогу отдать мелкого на растерзание, если он что-то накосячил. Бля… – бьёт по рулю раскрытой ладонью, выплёскивая негодование, – в голове не укладывается. Лаурка заноза в заднице, сколько её знаю. Я даже подумать не мог. Херня какая-то, – растерянно по волосам проводит, словно хочет смахнуть невидимые капли.
– Мне кажется, он не соврал. Выдохни.
Кивает, заводя мотор. Улыбаюсь и перевожу тему.
– Дом, завтрак?
Хмыкает, выруливая на дорогу.
– Дом, душ, секс. Последние два можем совместить.
– Ужас какой, – деланно выпендриваюсь и возвожу глаза в хмурое небо.
Всем видом выделываюсь, а по факту счастливая до мурашек.
У меня скоро свадьба и огромное желание прожить с этим мужчиной всю жизнь. Да-да! Я хочу как в сказках, там, где жили они долго и счастливо. Самое классное это то, что с ним действительно можно счастливо.
Положительный герой. Про таких надо рассказывать маленьким неопытным девушкам. Он, конечно, не без загонов, но в целом очень даже принц. Я тихо молчу об этом, не веду себя как восторженная дурочка и не кричу, знаю же, что счастье любит тишину. Помню об этом.
Так странно. Раньше я думала, что счастье… оно какое-то вечно в погоне за чем-то, как на истерике, как с надрывом, как в фильмах. Где через ад какой-то проползти надо, а потом раз и все счастливы, вроде как надо просто перетерпеть…. На самом деле – нет. Для счастье нужно спокойствие. Обычное и банальное, если хотите. Просто знать, что физически, морально и психологически ты под защитой. С ним я знаю, что такое быть под крылом.
И пусть, иногда мысли возвращают в те, больные отношения, где Рита терпела, закрывала глаза, пыталась быть удобной и гибкой для вех на свете, я не могу их сравнить. Потому что не может нормальный мужчина обижать, оскорблять, физически и психологически насиловать женщину. Так может только мудак. И мы женщины не обязаны это терпеть. Выбор. Просто нужно сделать выбор. Либо ты терпишь, либо нет. Меня воспитывали по типу: ничего нельзя выносить. Я буду придерживать этого всю жизнь. Но больше никогда и никому не позволю вытирать об себя ноги.
С Игнатом у нас достаточно просто и без разрыва. Мы притираемся друг к другу. Где-то уступаем, много говорим, проясняем и всё это нормально происходит, как у здоровых и взрослых людей. Да, ругаемся, но это всё совершенно ни так как было с Андреем. И страсть. Она пройдёт когда-то, но сейчас сшибающая. Искры летят.
Про Андрея ничего не спрашиваю. Дистанцируюсь. Мой мужчина сказал, что это не моя проблема – вот пусть так и будет. Жалею только о том, что не сказала сразу, что испугалась ему телефон тогда протянуть и после тоже… Так было бы проще. Он мне потом объяснил:
– У меня есть неоспоримое право защищать свою женщину.
И больше мы этого не касались. Он мужчина и он действительно может.
Я потом часто начну анализировать, почему один красивый и положительный для внешнего мира парень оказался полный мудаком, а другой мужчиной, за которым готова побежать любая. И приду к выводу, что это воспитание и правильный пример перед глазами маленького мальчика. Как не крути, а многое из семьи… Да, согласна, не всегда и не все повторяют по шаблону от родителей. Но мальчик вырастает, становится мужчиной и каким он станет – огромный вопрос.
В отношениях всё начинается с мало. Тут немного перегнул, повысил голос, потом не смог сдержаться, не нашёл времени, когда был нужен, проигнорировал в малом… А дальше больше. Оскорбления во время ссоры, замес тебя с дерьмом если у него плохое настроение, рукоприкладство, бой посуды, агрессивные всплески, срывы, крик.
Порой моральное насилие хуже физического. Сейчас ты одна, а потом он начнёт делать