– Виски.
Бармен оставил заказы, принимаясь за мой.
Внутри бурлит ярость. Разговоры о женитьбе не угасали с выхода из тюрьмы. Все стоит у глотки, норовясь выйти наружу.
Свадьба. Наследник. Война. Гамбино.
– Привет, – улыбнувшись, ко мне продвигается блондинка на длинных чёрных каблуках, что секунду назад сидела на соседнем стуле, попивая мартини. Женские глаза сверкнули интересом, – Новоиспеченный Дон сидит один, – девушка окидывает взглядом, продолжая растягивать блестящие губы. Она делает ещё один шаг, нежно прикасаясь к моей груди.
– Ваш виски, – бармен ставит передо мной бокал.
Не отрывая глаз от навязчивой блондинки, выпиваю до дна и перехватываю скользящую по телу руку, поднимая свою с обручальным кольцом. Я не снял его. Даже после развода.
– Разуй глаза и найди другого, на котором сможешь поскакать, – резко отталкиваю от себя, поворачиваясь всем корпусом к бармену.
– Повтори, – бокал уходил обратно к молодому парню, улыбающемуся произошедшему, словно девушку отшил он, а не я.
Блондинка, застывшая в немом шоке, берет сумочку и резко развернувшись уходит.
Это не Андреа. Не её тело, губы, глаза. Не её голос, волосы, запах.
Все было чужим. Мерзким.
Не Андреа. Не моя птичка. Не моя дьяволица.
Никто, никогда не сможет её заменить.
Допив последний бокал, оставляю щедрые чаевые на стойке и направляюсь на выход. Габриэль уже идет навстречу.
– Выглядишь кисло, – уголок его губ немного приподнимается, – Тебе нужно было выпустить пар, – кивает он в сторону той самой блондинки, что поднимается на верхние этажи, наверняка в поисках более подходящего клиента.
– Трахай её сам, – безразлично бросаю в ответ, – Или малышка Бри посадила твой член на замок? – не смог удержаться.
Габриэль бегает с её учёбой по моему приказу, и только слепой мог не заметить искры, летающие между ними.
– Заткнись, Конселло, – Габриэль меняется в лице. Усмешка сходит на нет. – Она выглядит как ребёнок, – руки друга развязывают галстук на шее, что свидетельствует о нарастающей раздраженности, – И мне все равно на нее.
– И сколько ей?
– Двадцать три, – сразу же отвечает Габриэль, продолжая пробираться сквозь толпу.
– А когда у нее день рождения?
– В июне, пятого, – тут он останавливается, убийственно направив на меня взгляд.
До него дошло.
– И тебе все равно на нее? – не смог сдержать усмешки, – Ага, поверил.
Новоиспеченный консильери смиренно качает головой. В этом и заключается суть Габриэля. Он всегда слушает только разум.
Почти выходим из заведения, когда Карло останавливает меня.
– Мы можем поговорить? – краем глаза он смотрит на Габриэля, – Наедине.
– Габриэль мой консильери, – отрезаю сразу, – Если это касается работы, говори, дядя.
Карло поджимает губы, явно не одобряя новую должность друга, но говорить это прямо у него нет смелости.
– Ирландия, – поправляет он серый галстук, – У нас есть шанс завязать с ними отношения. Они не особо любят Берлин, и, если сможем поговорить с ними, получим хорошую поддержку.
– Ты уже говорил с ними, так? – хмурю брови, понимая, что Карло действовал за моей спиной.
Дядя выдыхает, потирая виски.
– Конечно говорил, я же волнуюсь за тебя, – его рука ложится мне на плечо, – Ты молод и горяч. Я понимаю, кипит кровь, но думать надо головой, а не эмоциями, – указывает он на мою голову, смотря прямо в глаза, – Свадьба с восточной красавицей была отличной возможностью, но раз ты против, нужно искать партнёра, который поможет устранить Зейда Гамбино. Ирландия – лучший вариант. Они сами пошли на контакт, это нам на руку.
Я задумываюсь. Конечно, не мог все взвесить сразу. Плохо получается среди шума вокруг. Габриэль рядом молчит, явно задумавшись над предложением. Если он не возражает и не говорит что-то умное против, ему тоже, как и мне, кажется это не такой уж плохой идеей.
– Я подумаю, – киваю в конце концов.
– Буду ждать ответа, – с довольной улыбкой Карло отлучается, и мы наконец уходим из заведения, которое душило со всех сторон.
***
Не знаю, зачем приехал сюда, но что-то внутри словно тянуло к этому чертовому сундуку воспоминаний. Возможно потому, что этот дом хранит самые светлые из них. Дни наслаждения, счастья и сладкого рая с Андреа.
Открываю машину, из которой несколько часами ранее высадил Габриэля, возмущавшегося тем, что мне опасно ехать одному, но я не послушал.
Я нуждаюсь в этом, как в воздухе.
Море бьется о берег. Оно бушует, как и эмоции внутри. Луна освещает темноту. Смотрю на пляж и вспоминаю звонкий смех. Кажется, вот она, птичка, вновь босиком бегает по песку в белом летнем платье, пытаясь убежать от меня и одновременно желая, чтобы я поймал и обрушился на её губы.
Воспоминания.
Они делают больно. Дают понять, насколько многое ты потерял.
Прохожу в дом. В безжизненный, тёмный, холодный.
Вся мебель покрыта белой скатертью. Тихо и пыльно.
Не смог пройти дальше. Каждый шаг впивает в сознание воспоминания проведенных здесь дней. Если бы все обернулось иначе, возможно сейчас в этом доме стоял бы шум. Звонкий детский смех нашего ребёнка и улыбка любимой жены.
Кто бы у нас был? Мальчик или девочка? На кого был бы похож наш первенец? Его глаза переняли бы лесной оттенок Андреа? Или тёмный мой?
Но, даже такие мечты, словно ветер в доме, улетают далеко.
***
– Это будет лишь деловой разговор, – предупреждаю Карло перед вылетом, – Надеюсь, они не примут это за согласие, – направляемся к частному самолёту, и я снимаю очки, когда поднимается на борт.
– Я предупредил их. Это будет не более, чем просто деловой разговор. Может они предложат «семейную» сделку, – при последнем предложении, его голос становится на тон тише.
Хмурюсь, слыша об этом. Семейная сделка приводила к брачным узам между кланами. Меньше всего хочется этого.
– Договаривай, дядя, – киваю в сторону Карло, когда сажусь напротив в удобное и большое кресло.
Двери самолёта закрываются. Наконец внешний шум заглушается.
Естественно, дядя не просто так пролил свет на эту тему. Он что-то замышляет. Карло Конселло умный гад.
– Я знаю, ты не хочешь жениться, – дядя вальяжно откидывается на кресло, потянувшись за напитками, что принесла стюардесса, – Инесс помолвлена, но у тебя есть племянники. Ты знаешь, у нас ценятся клятвы. Дай клятву, что отдашь им Неру в невесты, когда та подрастёт, и сделка будет более чем прочной.
Прикрываю глаза, откидывая голову на спинку сиденья. О таком я думал, когда все заговорили о семье Гамбино. Но они бы не согласились. Да и кто я такой, чтобы распоряжаться чужой жизнью? Говорю об этом Карло, и тот с усмешкой качает головой.
– Ты – наш босс, Даниэль. Каждый человек в клане подчиняется тебе, и