Тайлан держал меня в своих грубых руках. Я смотрела, как мне копали собственную могилу. Выкопанная земля летела к моим ногам и дрожь бежала по телу. Дышать становилось еще тяжелее, словно я уже была в том гробу, что поставили передо мной. Тайлан отодрал скотч с моего рта, начиная вести к гробу.
– Отпусти меня, гребаный ты ублюдок! – разрывала я гортань, – Думаешь, это сойдет тебе с рук? – плюнула ядовито в сторону Зейда, – Даже если я умру, ты пойдешь следом за мной, Гамбино! Даниэль сотрет тебя с лица земли!
Мои крики заглушились, когда спина коснулась холодного дерева гроба и крышка закрылась. Начала пинаться и лупить руками, но все тщетно. Голова билась об верхушку, когда гроб подняли. По телу словно уже бегали червяки, когда меня погрузили в землю. Слышала разговоры, но они становились все дальше и дальше. Земля падала на крышку гроба. Я была вдали от внешнего мира. Воздуха стало еще меньше. Маленькое пространство и сырость заставили дышать раскрытым ртом, делая глубокий вдох. Перестала кричать.
Нужно успокоится и восстановить дыхание.
Закрыла глаза. Сделала глубокий вдох носом, думая только о хорошем.
Даниэль, любимый, я знаю, ты придешь. Знаю, ты успеешь.
Жизнь интересная штука. Она та, что дает и отбирает. Она подарила мне столько боли и страдания, но подобно этому, и счастья, что не заменит ничего. Моя семья. Жизнь подарила мне любовь. Подарила Тину, а теперь забирает меня у нее. Как несправедливо. Как больно. Неужели я больше не почувствую теплых прикосновений Даниэля? Не увижу его улыбки и темных глаз, что доставали до самых струн души. Не увижу улыбку своей дочери, что стирала все невзгоды. Как она будет расти, пойдет в школу. Я обязательно сказал бы ей, чтобы она пошла учиться дальше. Я не увижу, как она впервые влюбится и придет за советом. Не увижу ее свадьбы. Мы не сможем разделить с Даниэлем ни один из этих моментов.
Я оставляю их.
Я не смогу быть с ними.
Наверное, это проклятье женщин нашей семьи. Сначала мама, потом сестра, а теперь и я.
В горле пересохло. Во рту не осталось даже слюны. Попыталась вдохнуть и выдохнуть, но ничего не получилось. Задыхаюсь. Руки не слушали, а ноги теряли чувствительность. Веки постепенно слиплись, как и губы, пытавшиеся словить хоть каплю воздуха. Сдавшись, закрыла глаза.
И мое сердце остановилось. Оно взорвалось на тысячи мелких атомов. Я взлетела. Расправила крылья и улетела.
Далеко от этого мира.
Передо мной Даниэль. Его улыбка такая светлая. Он улыбается мне и целует каждую частичку моего лица. Я громко смеюсь. Обнимаю его. Этот момент. Не нужно было даже слов. Наши глаза говорили сами за себя. Я смотрела на любимого, и чувствовала, что смотрю в последний раз. Целую его в последний раз. Закрываю глаза и наслаждаюсь запахом чайного дерева в последний раз.
Вокруг было так светло. Приятно. Чисто.
Кажется, я умираю, любимый. И мне хотелось бы повторить это сотни и даже миллионы раз. В последний раз: я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю…
***
Даниэль
Несколько часами ранее
Жгучая боль пронзила ногу, заставляя упасть на колени. Сквозь пелену боли пытался сфокусироваться на Андреа. Ее ударили. Мир померк, осталась только слепая ярость. Я поднял пистолет, нажал на курок, но пуля, ударившись о бронированный автомобиль, отскочила с визгом. Проклятье! Все машины были бронированными. Люди Гамбино начали разъезжаться, когда воздух разорвал отчаянный крик, от которого, казалось, содрогнулись скалы.
– Инесс! – в голосе Тристана – ужас и отчаяние.
Инесс. Нет. Проклятье, только не она…
Тристан, не колеблясь бросился к обрыву и прыгнул вниз. Я не мог встать из-за подстреленной ноги. Полз, цепляясь за камни, к краю пропасти. Валентин помчался по склону к подножью скал.
Она должна жить…
Моя сестренка…
Моя конфетка…
– Босс! – отдаленный голос солдата эхом отдавался в помутневшем сознании. – Вам нужно зажать раны! – Он попытался приблизиться, но я резко поднял руку, пресекая его попытки.
Резкая боль в плече напомнила, что пострадала не только нога. Кровь, всюду кровь. Ее металлический запах смешивался с пылью, заполняя ноздри. В глазах темнело. Я терял сознание, не чувствуя ни рук, ни ног. Оставалась только боль – жгучая смесь физических мучений и душераздирающей пустоты.
Я не прощу себя, если с Андреа и Инесс что-то случится. Это убьет меня. Гамбино был прав, я буду жить, умирая каждый день.
Небо было серым, когда я пал на спину, смотря прямо на него. Это не может быть конец.
– Помогите его поднять! – закричал кто-то на фоне.
Больше ничего не чувствовал. Кромешная тьма.
***
– Даниэль, – голос птички приятно ласкал слух. Хотелось улыбнуться, но из-за боли в голове не получалось раскрыть глаз. – Любимый, – чувствовал ее прикосновения. Холодные руки касались моей разгорячённой кожи лица. Я горел в аду, но ее касания стали спасением. – Ты нужен мне, – ее губы сомкнулись на моем лбу, – Спаси меня…
Все испарилось; руки, губы, запах, голос.
Я проснулся, и реальность окунула меня в ведро с холодной водой. Последние события неприятной картиной сплывали перед глазами.
Где Андреа? Инесс? Тина…?
Попытался встать несмотря на трудности и иглы, выставленные в вены, но путь преградили.
– Тебе нужно прийти в себя, – Габриэль удержал меня, впечатав обратно в постель, – Успокойся.
– Скажи мне, что все в порядке, – сорвался мой голос.
Наконец разлепил веки и посмотрел на друга. Габриэль молчал. Его взгляд был мрачен и полон неизвестности. Я не знал, что ожидать в следующую секунду, отчего сердце сжималось до маленьких размеров, превращаясь в комок страха за любимых людей.
– Мне нужно ее спасти, – тараторил как вне себе, оттолкнув Габриэля и скинув ноги с постели. Показалось, будто они потяжелели на тонну.
– Ты ходить-то толком не можешь, – заворчал Габриэль, давая волю и отходя на шаг с недовольным видом.
– Рассказывай, – перешел к делу, взяв с его рук рубашку и брюки и начав напяливать с большим трудом.
Габриэль осознавал, что спорить не было смысла, поэтому начал с осуждением смотреть на мои жалкие попытки одеться. Чертов папаша.
Я не мог надеть рубашку и поднять толком ногу, путаясь в собственной одежде, за что злился ещё сильнее.
– Тина спит, – успокоил Габ, – Дай сюда, босс, – выдохнул он глубоко, все же сдавшись.
Он подошел и начал одевать меня, продолжая разговор:
– Мы обыскали всю территорию Зейда. Пусто. Бары, казино, отели, дома. Всё. Ублюдка след простыл.
– Никакого огня, перестрелок и прочей фигни, – отдал