Но это всего лишь мечты. Не воплощаемые.
Я снова сидел на террасе. Последние несколько дней, пока не приходил Найл для перевязки, это место стало убежищем: маленький сад из кустовых роз, живой газон и коричневые заборы. Они были такими короткими, что я мог войти на территорию дома просто перешагнув их. Это беспокоило и одновременно приводило к тому, что Андреа давно не та, кем была несколько лет назад. Её жизнь изменилась; прекрасный дом в жилой деревне, деревянные заборы, которые нужно красить каждый год, обычный газон, обычные цветы, обычное небо над головой, обычные соседи.
У моей птички была самая обычная жизнь, за которой она так сильно гналась.
Сжимал телефон в руках так сильно, что боялся услышать хруст. Но он вытерпел железную хватку, и я включил его. Впервые за три дня после того, как очнулся.
У нас с Габриэлем, Каиром и Тристаном всегда были экс-телефоны (так мы называли их между собой). Номера друг друга знали только мы четверо, что было сделано именно для таких случаев. Возможно, мы знали, что когда-то это пригодится.
Набрав номер, знающий наизусть, приложил телефон к уху. Послышались гудки. Сейчас они казались такими длинными и тяжёлыми, что правое колено начало играть вверх-вниз. Я почувствовал злость. Злость от осознания того, что мой клан в руках ублюдка Карло. От мыслей, что крутились в голове, не становилось легче.
Он мог делать все, что ему заблагорассудиться.
Трубку сняли. Голос Габриэля прорезал тишину:
– Какого, блять, хрена творится?
Он был шокирован, и несмотря на сталь в словах, в голосе друга проскакивала заметная дрожь.
– Если берег чист, я хочу поговорить.
– Ты чертов ублюдок, Дэн. Чертов, сукин сын! – Габриэль сорвался, услышав мой голос, – И я не побоюсь сказать этого, даже несмотря на то, что ты мой Дон, – поту сторону трубки послышался глухой удар и злобный рев. Что-то упало и опрокинулось.
– Ну, по факту я уже не твой Дон, так что ты можешь вдоволь покричать, – слабая усмешка коснулась губ.
Но Габриэлю смешно не было. Он выругался не самыми лестными словами, пока под конец с выдохом не закончил:
– Ты черт возьми, до последнего останешься моим боссом, – в нем горела уверенность и нотки напряжения спали, – А теперь расскажи мне, как ты восстал из мира мёртвых? Прошло почти две недели!
Говорить по телефону было не самым лучшим вариантом, но больше выхода у нас не было. Уверенности давало, что этот мобильник по большой вероятности не прослушивался, как могло быть с его основным. Поэтому я рассказал. Скрипя зубами и пропуская тот факт, что нашёл Андреа. Сейчас её безопасность превыше всего. Я и без этого рискую оставаясь здесь, на территории Ирландской семьи.
– Мне нужно набраться сил, чтобы разорвать в клочья Карло, – закончил наконец.
Габриэль глубоко выдохнул:
– Я хочу сделать то же самое. Нет, – высветилось что-то темное и зловещее, – Все этого хотят. Мне пришлось отправить Каира в Ломбардию, чтобы он пришёл в себя, либо его просто прикончат.
– Что сделал этот ублюдок Карло?
Каир был самым из уравновешенных и весёлых солдат клана. Его было трудно вывести из себя, но Карло смог.
– Он…, – Габриэль осёкся, прежде чем озвучить совершенно недоброжелательную новость. – Составил договор с Ирландией. Если ситуация с Берлином усугубиться, они помогут нам против Зейда, а взамен Карло пообещал их семье Неру в качестве невесты.
Я все же почувствовал хруст телефона.
Нера. Господи, этот ублюдок вмешал в свои грязные дела маленького ребёнка.
– Он держит Адриану с детьми двадцать четыре часа в сутки под охранной.
Адриана и дети. Диего не простит мне, если я не сделаю все, чтобы спасти его семью. Спасти нашу семью.
– И ещё…
– Дьявол, я сожгу его к чертям собачьим, – и это не было краской речи. Я и вправду, блять, сожгу этого сукина сына.
– Он женит Армандо на племяннице Зейда, – Габриэль вышел на балкон. Это заметно по ветру, что создавал помехи, – Собирается устроить фееричную помолвку.
– Где и когда? – перехожу сразу к делу.
– Его казино. Начало в семь вечера.
– Я устрою ему фееричное событие жизни.
Его похороны.
***
Почти полночь. Андреа все ещё нет.
Сегодня утром она ушла, не изменяя своей любимой привычке: сделав вид, что меня нет.
Я скрыл свою злость, хотя очень хотел засунуть голову в ведро с холодной водой. Но понимал, что это глупо.
Она может быть у своего парня.
Проскользнула мысль в голове. От такого развития событий хотелось прямо сейчас встать и разнести весь чертов дом себе на голову. Кстати, о доме. Пробыл в нем пять дней, но не продвинулся дальше гостиной, кухни и своей комнаты с ванной.
Только сейчас внутри что-то неистово загорелось. Желание осмотреть все вокруг. Встал с дивана, откинув телефон на полку рядом, и зашагал к полкам около телевизора. Там были и книги, и сувениры, и сухоцветы. После продвинулся к раме с фотографиями. Их было ровно три. И на всех Андреа. На первой она сидела на песке у моря, и кажется была даже не в курсе того, что её тайно фотографируют. На второй смотрела прямо в камеру и улыбалась среди живой растительности. Фотография была немного размытой, словно фотоаппарат держал неумелый ребёнок, но на ней Андреа была настолько настоящей и красивой, и…её улыбка. Она была искренней. Не фальшивой, а той, которой улыбаются по-настоящему любимым людям.
Кто этот человек за камерой?
На последнем фото был запечатлён старый момент. Но я улыбнулся, увидев Мартину и Андреа. Это было селфи. Андреа держала камеру, а другой рукой приобняла сестру, которая явно была немного против всего этого, но улыбка показывала обратное. Андреа была юна в рамке. На вид лет семнадцать. Искры в глазах горели, несмотря на тяжелое детство, а улыбка рядом с сестрой так сильно похожа на ту, что была на предыдущем фото.
Дальше пошёл по коридору и решил открыть дверь напротив комнаты Андреа, но та не поддалась. Попытался ещё, но после очередного провала, оставил в покое. Осматривая все остальные детали дома, дошёл до комнаты птички. Я открыл её, сразу же пожалев.
До боли знакомый запах витал в каждом уголку комнаты: бежевые занавески, подсвечник в виде яблочного дерева, шкафы под оттенок штор и ровно застеленная постель без единого катышка. Заметил наушники на прикроватной тумбе и