– Удачи вам, – пожелал капитан, когда я проходила мимо него. – Постарайтесь там не задерживаться. И не забудьте найти понятых.
Я тихо выругалась в ответ. Отказаться от похода на кладбище не могла – как куратор и единственный дипломированный некромант среди присутствующих, обязана была наблюдать за действом и поддерживать своих непутевых студентов словом. Часто ругательным.
На кладбище было холодно и сыро. А еще неспокойно. Так что моментально захотелось вернуться в гостиницу. А лучше сразу в академию. У нужной могилы и вовсе мороз побежал по коже.
– Чувствуете? – спросил Александр, глядя вокруг. – Еще немного, и бабуля восстанет, чтобы лично отыскать свою вещь.
– Какая бабуля? – испугался старик-сосед Риттов. Их с супругой привели в качестве понятых. – Вы нас не предупреждали об опасности.
– Вы здесь под защитой, – тут же успокоили их полисмаги. – Ждите пока не понадобитесь и ничего не трогайте.
Дальше все шло по накатанной. В академии студенты часто отрабатывали подобные ритуалы в качестве мини-практик на будущее. Так что сегодня весь процесс занял не больше получаса. Сначала Марк нарисовал защитный контур вокруг могилы, затем откопали тетушку. Следом проверили наличие кольца и запротоколировали его отсутствие при понятых. Им пришлось подойти достаточно близко к усопшей, что сразу плохо отразилось на самочувствии бедняг. Пока Конрад откачивал понятых, Александр привел в чувства бледно-зеленого Даниэля, и, оставив часть полисмагов с Виктором у раскопанной могилы, мы дружно вернулись в дом Риттов.
– Долго вы, – пробубнил капитан, едва я появилась на пороге. – Мы уже успели заскучать.
– Сочувствую, – со злостью выдохнула я, и тут же добавила: – Кольца-артефакта нет. Пропал. Тетушка Соня станет нежитью со дня на день. Тьмы на кладбище море.
– Да вы что? В таком случае нам придется обратиться за помощью к менталисту, – потер ладонями капитан Джаз – И провести допрос тех, кто был рядом с почившей в последние дни ее жизни. Как хорошо, что дознаватель у нас с собой. И родственники здесь. Продолжим работу…
– Вы не можете! – возмутилась Дана Ритт. – Я обращусь к законнику и опротестую все, что здесь происходит. Найму лучшего!
– У вас же нет денег, – напомнил озябший Марк, усаживаясь за стол и нервно растирая плечи.
– Будем приступать к допросу или сами сознаетесь? – вздохнул капитан. – Чистосердечное раскаяние очень поможет следствию, а мы умеем быть благодарными.
– Расскажи им, Дана! – не выдержал Гарт Ритт.
– Замолчи! – рявкнула его жена.
– Кольцо там. – Хозяин дома указала на стену с портретом родителей жены. – За картиной. В тайнике. И остальное тоже. В шкатулке. Но завещание Дана сожгла.
– Не смей! – супруга правдоруба медленно села за стол и уронила голову на скрещенные руки. – Как ты мог. Дурак…
– Я сразу говорил, что нам не нужны эти грязные цацки, – продолжал тем временем Гарт Ритт.
– Так принеси мне чистые! – заверещала Дана Ритт, вскидываясь и стуча кулаками по столешнице. – Нам дочь выдавать замуж! Ей приданое нужно. О нас не думаешь, а она чем виновата? И вообще, эти украшение – наше наследство! Никакого завещания не было. Гарт ошибается.
– Пусть так, – пожал плечами капитан Джаз, наблюдая за тем, как вскрывают тайник за картиной на стене. – Но проклятые украшения мы пока изымем в качестве улик. Как только докажете право наследования, приходите, будем решать.
– Когда украшения вернут, – встряла я, – вы снова встретитесь с родовым духом. Ясно же, что именно ювелирные изделия, принадлежащие Соне Ритт, пробудили хранителя дома.
– Какого хранителя? – нахмурилась Дана Ритт. – Вы меня за дуру держите? О ком речь?
– Речь о том, кто переселяется в тело вашего супруга и с удовольствием будет занимать тело дочери, когда та вернется, – ответила я. Повернувшись к Александру, попросила: – Поясни им теорию.
– Когда-то давно существовал ритуал, – послушно начал тот. – Старейшего из рода – самого мудрого и благочестивого – после смерти оставляли в доме на много суток подряд, читая специальные заклинания и нанося на стены определенные руны. Только те, кто проводил обряд, могли знать, на какой срок подчиняли дух и какую именно цель преследовали. Но что-то непременно ставили в приоритет. В итоге дом становился темницей для духа-хранителя, который мог дремать, пока не нарушались озвученные ему важные правила. Сейчас такие ритуалы запрещены законом, но раньше, увы, использовались довольно часто. В вашем случае, скорее всего, приоритет отдавался нравственности рода. И именно возвращение тетушки Сони вместе с ее украшениями от любовника, пробудили духа, а ее кольцо-артефакт придало ему сил.
– Сказки, – прошептала Дана Ритт.
– Вы можете сопоставить факты, – предложил ей Конрад, замерший в проходе гостиной. – Вспомните, когда принесли в дом шкатулку с украшениями? И через сколько после этого случился первый приступ у вашего супруга?
Она отвернулась. Ее губы беззвучно шевелились, и какое-то время в доме стояла тишина. Потом женщина посмотрела на ошеломленного супруга и прошептала:
– Это совпадение, Гарт.
– Больше в моем доме не будет ничего с напоминанием о тетке! – ответил тот, сжимая кулаки и яростно сверкая ввалившимися глазами. – Ты хоть понимаешь, что обрекла нас на проклятие?!
– Понятые, просьба пройти к тайнику, – попросили тем временем полисмаги. – Некромантов так же просим о присутствии. Внимательно следите за тем, что мы будем изымать…
Пока супруги спорили, в тайнике нашлось кольцо. Оно лежало в шкатулке, полной дорогих украшений, плотно переплетенных с тьмой от артефакта. Для проведения ритуала очистки я выбрала Умса, и тот отлично справился с задачей. А сам артефакт владелице отправился возвращать Чесс.
Щенка он оставил Юлии, и ритуал упокоения мятущейся души не занял много времени. Однако после, пока умершую вновь закапывали в могилу, Таттис долго стоял недвижимо. Заложив руки за спину, он смотрел в сторону леса. Парня мелко трясло, из его рта шел пар.
Кладбище наполнялось особенной тишиной, впитывая отголоски прошедшего обряда и освобождаясь от гнетущей тьмы. Воздух был наполнен запахами: скорой весны и – едва уловимым – тлеющей мирры. Вокруг стелился влажный туман, а в глазах, отчего-то скопились слезы.
Я подставила Таттису руку, предлагая опереться, но он лишь тонко улыбнулся и качнул головой.
– Тебе же плохо, – настаивала я. – Прими помощь. Не хочешь от меня, давай позову Виктора.
Таттис обернулся, взглянув на меня. В его глазах царила темная бездна.
– Сейчас я стою на границе, – сказал он тихим непривычно низким голосом, – ни вам, ни виктору здесь делать нечего.
– Ты тоже уходи оттуда, – недовольно попросила я.
– Сейчас, – кивнул он, отворачиваясь и добавляя спустя несколько секунд: – Просто хотел убедиться, что ее ждали.
– Тот самый чужой муж? – спросил Конрад, неизвестно когда подкравшийся сзади. – Встретил ее?
– Ждал, – кивнул Таттис.
И одинокая слеза все-таки скатилась по моей щеке. Спасибо туману и моросящему дождю за то что скрыли мгновения слабости. Передернув плечами, я смахнула влагу с лица и бодро заявила:
– Пора возвращаться. А то замерзнем здесь, а нам еще на болота ехать.
Увы, вернуться в гостиницу сразу после ритуала не вышло.
Еще около часа полисмаги оформляли документы по делу Риттов. За это время Марк несколько раз обошел их дом по периметру и доложил мне, что нашел несколько очень старых рун на стенах.
– Они почти утратили силу, – сказал Марк тихо. – Год максимум, и хранитель получит свободу. Мы можем попробовать помочь…
– Не будем, – прервала его я. – Ритуал слишком древний, и от стен веет старой магией. Тогда многое было иначе, и мы можем сделать хуже. Украшения сейчас увезут, а артефакт похоронен с хозяйкой. Хранитель этого дома почти бессилен. Без подпитки артефактом Сони, он скоро уйдет сам, как положено. Но Риттам ничего не говори. Может страх перед духом хоть немного усмирит их жадность.
На том мы и сошлись.
Перед тем, как зайти в магобус и вернуться в город, я улыбнулась. Туман почти растаял, а дождь прекратился. Во дворе неподалеку опасливо залаял пес. Этому месту требовалось время, чтобы стряхнуть с себя флер тьмы, но уже сейчас здесь дышалось легче и свободней.
– Что я вижу? Темная магичка улыбается? – Конрад снова застал меня за неприличным.
– Это нервный тик, – тут же соврала я.
– Тебе даже тик идет, – хмыкнул Конрад, глядя на меня так, что ноги моментально подкосились.
Благо,