Густав ходил взад-вперед по дорожке.
А потом на юго-западном углу площади появились две фигуры: одна большая и округлая, вторая маленькая и тонкая, как тростинка. Они помаячили там совсем недолго, не приближаясь, как и было договорено. Мы только хотели увидеть их вместе: Вонг Вуна и А Кам, храбрую маленькую подружку Хок Гап из заведения мадам Фонг.
Но тут девчонка заметила нас, и договоренность полетела ко всем чертям: малышка побежала к нам.
– Я совершенно не хочу с ней говорить, – проворчал мой брат.
– Вряд ли у тебя есть выбор.
А Кам направлялась прямиком к нему.
– Нашли ее? Нашли? – задыхаясь, затараторила она и кивнула назад, на Вуна, который торопился следом. – Толстый ничего не говорить. – Она остановилась прямо перед Старым, не замечая больше никого.
– Хм-м, понимаете… дело в том, мисс… что Хок Гап… – Густав отвернулся, словно полный надежды взгляд девочки был полуденным солнцем, на которое больно смотреть. – Хок Гап больше нет, – сказал он, заставив себя поднять на нее глаза. – Большего я не могу сказать. Только это… и что мне очень жаль.
Щуплые плечи А Кам поникли, и она словно стала на дюйм меньше ростом, хотя и без того была совсем крошечной.
Девушка, моргая, смотрела на моего брата, озадаченно сдвинув брови.
– И теперь вы покупать меня?
– О, нет-нет-нет, – запинаясь, выдавил Старый. – Мы… м-м, ну… мы вроде как уговорили нашего знакомого выкупить вас у мадам Фонг. Не для него, поймите: для вас.
– Старина Вун отведет вас в Пресвитерианскую миссию, – пояснил я, хлопнув подошедшего наконец детектива по спине. – Там вас обучат ремеслу, английский подтянут. Может, вам даже удастся скопить деньжат и вернуться к родным в Китай.
А Кам наконец удостоила меня взглядом, хоть и не слишком благосклонным. Казалось, для нее я был комком грязи, прилипшим к сапогу брата.
– Спасибо, – поблагодарила она. Густава, конечно.
Вун сбросил мою руку с плеча и сказал девчонке что‑то по-китайски. Видимо, «нам пора», потому что она кивнула и направилась к нему. Однако, сделав пару шагов, девочка развернулась на месте, кинулась к моему брату и поцеловала его, в точности как накануне. И даже снова шепнула что‑то ему на ухо.
Красные пятна, которыми Диана награждала Старого в последние дни, не шли ни в какое сравнение с тем, что происходило у него на лице сейчас. С тем же успехом А Кам могла бы измазать ему щеки клубничным вареньем.
– Ага, ну, черт… м-м… очень мило с вашей стороны, – хрипло выдавил он, когда девочка отошла. – Прощайте, мисс. И фэт чой вам.
А Кам слегка поклонилась ему с еле заметной улыбкой и ушла с Вонг Вуном. Нечего и говорить, что я не удостоился даже взмаха руки или хотя бы «скатертью дорога».
Я повернулся к Густаву, намереваясь поиздеваться над тем, каким дамским угодником он сделался, но при виде выражения у него на лице проглотил язык. Я ожидал увидеть смущение, облегчение, досаду, а то и, для разнообразия, даже удовлетворение – все что угодно, но только не горькое разочарование.
По виду Старого можно было подумать, что у него умерла не только собака, но и любимая лошадь. А что может сильнее расстроить ковбоя?
– Ну что ж, вот и все, – сказал он. – Дело кончено.
Но я видел, что для него ничего не закончилось. И не закончится еще долго.
Диана тоже это почувствовала.
– Густав, – начала она.
– И что же вы скажете своему боссу, полковнику Кроу? – перебил он. – Мы разгадали загадку, но девушка в результате погибла. А еще погибли старик и полицейский, который его убил. Но в конце концов счет в нашу пользу, раз мы вытащили одну малолетнюю девчонку из борделя.
– Я скажу полковнику то же самое, что говорю всегда, – ответила Диана. – Правду. И не думаю, что он посчитает расследование провальным. Он знает, что такие дела редко заканчиваются гладко.
– Ага, так вот как вы называете случившееся вчера вечером? – взвился Старый. – Не совсем гладко? Немного неаккуратненько?
– Разгадывание загадок и решение проблем – совсем не одно и то же. Вы не можете винить себя за то, что…
– А кого же мне тогда винить? Вот чем кончились последние три дела, в которые я сунул нос: меня продырявили, поезд разбился, женщина утонула. Уж лучше мне снова гонять скот, больше будет пользы!
– Ты принес много пользы своей дедукцией, брат. Если бы не ты…
– Ха! – фыркнул Густав.
А потом поднял руки над головой и повторил восклицание, обращаясь не только мне, но и к Диане, к Плазе, миру и всей вселенной. В одном этом звуке была целая декларация. Манифест.
– Ха!!!
На этом брат и закончил.
Он развернулся на каблуках и потопал к юго-восточному углу площади, направляясь, скорее всего, к находящемуся в той стороне Паромному вокзалу.
– Простите, я тоже пойду, – сказал я Диане. – Мой брат, он… ну, он просто…
– Понимаю.
Я удивил ее – и себя тоже – улыбкой, а потом сказал:
– Знаете, я и правда верю, что вы понимаете. За это, в числе прочего, я вас и люблю, Диана Корвус.
Леди так порозовела, что могла бы сойти за фламинго.
– Отто, – позвала она, когда я повернулся, чтобы уйти. – Если я не смогу найти вас снова… найдите меня сами.
– Это, мисс, я вам обещаю.
Поспешая за братом, я заметил перед ним еще одну знакомую фигуру. На выходе с Плазы стоял человек-бутерброд из Антикулийской лиги и раздавал брошюрки.
– О-о, так это же мои друзья-колбасники! – воскликнул он, заметив нас. – Сделай одолжение, Фриц, не урони меня в этот раз, а? – Он рассмеялся собственной шутке, а потом заступил Старому дорогу: – Кажется, я видел вас там, на площади, и вы судачили с парочкой китаез. – Он укоризненно покачал головой, а когда снова открыл рот, заговорил медленно и раздельно, как с деревенскими идиотами: – Помните, парни: не якшайтесь с китаезами… йа-йа? [35]
– Брат, – обходя зазывалу, сказал Густав, даже не обернувшись убедиться, что я иду следом. – Тебя не затруднит?
– Ничуть.
– Эй, – удивился человек-бутерброд. – Так вы говорите по…
Вопрос он не закончил.
Я сделал мерзавцу одолжение, как он и просил: не уронил его.
Просто расплющил его поганый нос.
Глава сороковая
Начало, или Мы с Густавом попадаем в курятник, а давно улетевшая птичка возвращается на насест
Мы с братом не сказали друг другу ни слова до самого Окленда. Густав не захотел даже слушать историю про Холмса, чтобы пересечь залив и