– Что сутенерша ему сказала? – спросил Старый у Чарли.
Тот взглянул на Мастера.
Подвязанный безразлично пожал плечами, отвечая на незаданный вопрос. По тому, как он держал револьвер Махони, было сложно понять, куда целится телохранитель Малютки Пита: в нас или в стоящего у нас за спиной Длиннокосого.
– Она назвала вас дураками, которые лезут не в свое дело, – перевел Чарли. – Друзьями доктора Гэ Ву Чаня, которые не понимают, во что ввязались.
– Это слишком мягко, – фыркнула мадам Фонг. – Но неважно. Важно другое: что нам теперь делать с фан квай.
– Кому это «вам»? – спросила Диана. – Что‑то не похоже, что вы с господином Мастером заодно.
– Может, и нет, но сначала разберемся с вами, – отрезала мадам.
Мастер сказал ей что‑то по-китайски, и ее спокойствие мгновенно сменилось яростью. Она огрызнулась, и через секунду они снова орали друг на друга, тыча пальцами в Хок Гап, Фэт Чоя и нас, белых.
– Не хочешь перевести? – спросил я Чарли.
– Не в этот раз.
– Догадаться несложно, – заметила Диана. – Они спорят. Торгуются. Кому кто достанется…
– И что потом с ними делать, – закончил я за нее. – Мисс, мне очень жаль, что мы втравили вас в эту переделку.
– Вспомните, Отто, – возразила мисс Корвус, – кто уговорил вас с братом попытаться помочь доктору Чаню.
Я потер подбородок.
– И правда. Стало быть, это вы должны перед нами извиняться.
А потом я замолк и приготовился к худшему – как будто могло быть еще хуже.
Махони тем временем поднялся на ноги.
– Давай же, стреляй, чего ты ждешь? – крикнул он Мастеру. Потом с ухмылкой повернулся к Длиннокосому: – Эй, ты! Ты же не трус! Давай, пристрели этого мелкого сукина сына! Ты же знаешь, он продырявит тебя при первой возможности!
Подвязанные не обратили на копа внимания. В отличие от Чарли.
– А тебе только этого и хочется, а? Чтобы мы все поубивали друг друга.
– Тогда приличным людям не придется руки марать, – оскалился Махони.
Густав шагнул вперед, мимо него, к краю пирса, и остановился между Мастером и мадам Фонг.
– Пока вы не договорились или не перестреляли друг друга, хочу вам кое-что сказать, – начал он. – Это вы не знаете, во что ввязались.
Топорщик и мадам продолжали препираться, не обращая на Старого внимания.
Длиннокосый хмыкнул и красноречиво помахал дерринджером: «Назад. Вон туда».
Брат даже не шелохнулся.
– Мы знаем всё, – продолжил он. – Знаем, в чем здесь дело.
Длиннокосый шагнул к нему.
– Ма фунг, – произнес Старый.
Мадам Фонг и Ученый наконец заткнулись.
Длиннокосый замер.
Фэт Чой нахмурился.
Хок Гап закрыла глаза.
Махони моргнул.
А мы с Дианой просто стояли разинув рты.
И только Чарли-Фриско держался как ни в чем не бывало.
– А при чем тут сифилис? – спросил он.
– Сифилис? Ни при чем, – ответил Старый. – Я говорю про ма фунг.
– Но… – начал гид.
Густав прервал его, подняв руку:
– Ладно, хватит, Чарли. Было ясно как день, что ты соврал про снадобье, которое купил Фэт Чой. Ведь к Ли Кану не ходят толстосумы из высшего общества. Подвязанные, курильщики опиума и проститутки – вот его клиентура. И у него не нашлось средства от люэса? – Брат покачал головой. – Не-а. Мы выбили из него правду, как только ты ушел. А потом мисс Корвус нашла телефон и позвонила своим друзьям в «Экзаминер». У-у, как они сразу всполошились! Сейчас же, говорят, на передовицу. Ведь так? – Старый взглянул на Диану, подняв бровь. «Лицемерие, говорите?» – словно спрашивал он.
Мисс Корвус одобрительно кивнула:
– Утренний выпуск, наверное, уже в типографии.
– Ну вот вам. – Махони со злорадной ухмылкой повернулся к Мастеру. – Через несколько часов весь город узнает. Вся страна. А если с нами что‑то случится, вашему племени придется еще хуже.
Густав развернулся к жирному полицейскому.
– Похоже, вы тоже были в курсе про ма фунг.
– Ну, китайского названия я не знал, да и знать не хочу. Но да, конечно. – Махони посмотрел через плечо Старого в сторону конца причала, и лицо сержанта перекосилось от отвращения. – Я был в курсе.
Он смотрел на Хок Гап.
Как и Фэт Чой. И, что интересно, с неменьшим отвращением, чем Махони.
– М-м-ма фунг? – заикаясь, пролепетал топорщик, а потом завопил: – Ма фунг!
Хок Гап открыла глаза – и, видимо, шлюзы тоже: ее лицо мгновенно оросилось слезами.
– Ма фунг? – снова вскричал Фэт Чой. Не получив ответа, он пошел прочь, оставив плачущую девушку на краю пирса.
Хок Гап схватила его за руку, что‑то истерически лопоча, но слова превратились в горестные всхлипы. Когда вырваться не получилось, Фэт Чой поднял другую руку и залепил возлюбленной оглушительную пощечину.
Девушка, рыдая, повалилась на доски, а топорщик, пошатываясь, отошел в сторону.
Ученый, Длиннокосый, мадам Фонг, Махони – все смотрели на Хок Гап с холодным презрением, словно на грязное хнычущее животное, которое следовало бы убить из жалости. Лишь Чарли казался скорее опечаленным и не испытывал явного отвращения. Но, как и остальные, не сдвинулся с места, чтобы помочь девушке. Это предоставили нам.
Старый подошел первым, присел на корточки и неловко погладил Черную Голубку по спине. Затем подошла Диана, шепча слова утешения, которые Хок Гап, скорее всего, даже не понимала. Все вместе мы помогли бедняжке подняться.
Девушка оказалась неожиданно тяжелой, точно наковальня, и, взглянув поближе на складки ее мешковатой одежды, я понял причину: под костюмом на ней пуленепробиваемый кольчужный жилет дока Чаня.
– Ты врешь, – заявил Мастер, когда мы подняли Хок Гап на ноги. – Ты не знать ма фунг.
– А это еще почему? – спросил я.
– Дураку понятно, тупой ты ублюдок. – Махони, выпятив подбородок, указал им на плачущую девушку, которая покачивалась на нетвердых ногах между нами. – Никто не станет трогать прокаженную.
Глава тридцать седьмая
Остров смерти, или Пазл складывается и открывает неприглядную картину
Есть слова, на которые тело реагирует без участия мозга. Например, «берегись!». Услышав такое, не думаешь, а бережешься. Или «пожар!». А если ты ковбой, то «быки!».
Как выяснилось, «прокаженная» – тоже такое слово. Стоило Махони произнести его, как я отпрянул от Хок Гап, отпихнув от себя тонкую руку, которую только что столь галантно поддерживал. Густав и Диана отшатнулись от девушки в точности как я. Даже после того, как первый шок миновал, мы не остановились, а продолжали осторожно пятиться, будто Хок Гап была пумой, изготовившейся к прыжку, а не безутешной всхлипывающей девушкой, одиноко стоящей под фонарем в конце причала.
– Теперь понятно, – пробормотал мой брат. – Все понятно…
Мы остановились рядом с Махони