— Да здравствует демократия! Гласность! Перестройка! Ускорение! — доносилось снаружи.
— Это он с зомби разговаривает? — спросила Джей.
— Это он выступает. Сегодня у Каца бенефис! — зло произнес председатель.
— Тогда он точно свихнулся.
— С головой у него порядок. Кац прикидывается дурачком, потому что знает, что с сумасшедшего взятки гладки. Да и народ наш относится к нему, как к клоуну. И я до поры до времени смотрел на его закидоны сквозь пальцы. Веселит народ, и ладно. Но после того случая с гранатой я понял, что наш диссидент — опасный человек. А то, что он сейчас вытворяет, и вовсе попахивает предательством. Если мы выберемся из этой передряги, клянусь, выгоню его из коммуны.
— А ведь он когда к нам на репетицию пришел, просил помочь поставить его пьесу…
— Пьесу? Что еще за пьеса? Я не давал разрешения!
— Чует мое сердце, мы ее скоро услышим, — заметил Луцык.
Он оказался прав. Кац вытянулся в полный рост, постучал кулаком по хилой груди, прочистил горло и заголосил:
— В этот знаменательный день! В день свободы! Хочу прочитать вам свою пьесу! Внимание, премьера! «Человек и Система». Пьеса. Автор — Кац Лев Моисеевич. Действие первое. На сцену выходит Человек. Он одет в рубище, имеет изможденный вид. Говорит: «Я — человек. Ты — человек. Мы — люди». Вдруг на сцене появляется лохматое рогатое чудище с рогами и копытами. Это Система. Она говорит…
Джей все-таки не сдержалась и использовала свою суперсилу. Заорала аки банши. Но на зомби это и в самом деле никак не подействовало. Зато на время оглохли все, кто находился в помещении. Отец Иоанн от неожиданности ударился затылком о стену, на его макушку упал кумачовый лозунг «Вперед, к победе коммунизма!», а на ногу — дюралевый чайник, который он задел рукой.
Тем временем враги ворвались еще в два дома и устроили настоящее кровавое пиршество.
— Да как же это так? — председатель ударил кулаком по столу.
Сильный и решительный человек, не боящийся трудностей, он дико переживал от осознания невозможности хоть что-то сделать в этой ситуации.
— Да ты не волнуйся, Сергей Леонович, мы что-нибудь придумаем! — пытался его подбодрить Луцык.
— Что? Что мы придумаем? — вопрошал председатель.
Ответа у подбадривающего не нашлось.
— Бороться с зомби бесполезно. Их больше и они сильнее, — сказал свое слово отец Иоанн. — Значит, нужно организовать эвакуацию людей и покинуть коммуну.
— Наверное, ты прав, — тяжело вздохнул Лаптев и снова ударил кулаком по столу. — Тут нужен план, нужно…
— Братва! Они лезут сюда! — закричал Левша, который наблюдал из окна за происходящим.
Все бросились к нему, глянули вниз и обалдели. Толпа зомби осадила администрацию. Возглавлял атакующих лысоватый, гладковыбритый мертвяк с черными очками на горбатом носу.
— Это же Крот — пахан алькатрасовский! — идентифицировал Левша.
— Вот это да! Значит, я не оценил всего масштаба творящегося трындеца, — произнес Лаптев. — Черт знает, что у этих тварей на уме!
— У зомбаков есть шанс прорваться в администрацию? — спросил Кабан.
— Могут. Они настырные, сильные и неутомимые.
— Значит, нам конец? — выдохнула Джей.
— Не стоит отчаиваться! Мы еще повоюем.
Зомби завладели первым этажом через полчаса. Рев их голосов и топот ног напоминали раскаты грома во время грозы. Лаптев и команда подперли входную дверь в приемную письменным столом и шкафом.
— Дверь выдержит? — спросил Луцык.
— Не уверен, — произнес председатель и скомандовал: — Слушай мою команду, все прыгаем в окно!
Джей глянула вниз:
— Не убьемся, но ноги переломать можем…
— А ты можешь внести альтернативное предложение?
— Нет, не могу.
— Тогда вперед! Пока внизу никого нет! Быстро!
Без сломанных ног все же обошлись. Но Кабан, приземлившись не очень удачно, подвернул свою левую. Левша и Луцык тут же подхватили его с двух сторон под руки.
— Все у меня не как у людей, — констатировал пострадавший, едва не хныча. — То рука, то это… Бросьте меня здесь. Я вам буду только мешать…
— Не ной! — прикрикнула Джей.
— Своих не бросаем! — добавил Луцык.
— Сюда! Сюда! — раздался чей-то крик.
Их звал, приоткрыв дверь саманного домика, дядя Франк. До постройки было около тридцати метров, и беглецы их быстро преодолели.
— Я уж думал, вам кранты, — сказал повар, запирая дверь на засов.
— Я, честно говоря, тоже так думал, — выдохнул председатель. — Оружие есть?
— Один помповик, — он продемонстрировал черное ружье.
— Я знал, что у тебя есть пушка!
— Хочешь сделать мне за это выговор?
— Хочу сказать, что ты наш спаситель.
— Сергей Леонович, есть идеи, как нам дальше быть? — поинтересовался Луцык.
— Уходить отсюда нужно, — вздохнул Лаптев и с сожалением добавил. — Вот говорю я это, и ощущаю себя предателем. Иудой.
— Сережа, ты ни в чем не виноват, — уверенно сказал отец Иоанн.
— Начальник всегда виноват. Даже если он не виноват, — сформулировал главный коммунар захваченной коммуны и рубанул воздух рукой. — Эх, надо было хорошенько продумать систему охраны!
— Ну теперь-то уже что об этом говорить…
— Да уж, теперь поздно.
Он поднес кулак ко рту и с силой прикусил пальцы. Казалось, что сейчас Лаптев расплачется.
— Деточки мои, деточки… Алешка, Танечка, Ленвлада. Жена моя ненаглядная. Что с вами стало, где вы?
О своих родных председатель заговорил впервые. Он, как и любой нормальный человек, очень переживал за них, но не хотел показывать остальным свою слабость. А сейчас вот не сдержался.
— Этих тварей становится все больше, — доложил Левша, глядевший в щелочку между оконных створок.
— Нужно добраться до транспорта, — сказал Лаптев.
— Про уазик забудь, — проинформировал дядя Франк.
— Что с ним случилось?
— Угнали. Наши жених и невеста.
— Майкл и Ванда?
— Они самые. Только недолго поездили. Один из зомбарей им под колеса бросился. Машина перевернулась, все в труху.
— Несчастные дети. Представляю, каково теперь их отцу, — перекрестился отец Иоанн.
— Так именно он и бросился им под колеса.
— Я так понимаю, моих ты не видел? — спросил Лаптев.
— Не видал. Но надеюсь, что у них все хорошо.
Тут дядя Франк обернулся к «Изгоям»:
— Кстати, отлично сыграли! Высший класс!
— Спасибо, — выдавил из себя Луцык.
— А вы, отец Иоанн, просто гений гитары! — похвалил дядя Франк священника.
Тот приложил руку к сердцу и медленно уронил голову на грудь.
Тут дряхлые оконные створки разлетелись веером щепок. В дом проникла темная фигура и с шумом грохнулась на пол. Нижняя челюсть у зомбака отсутствовала, правый глаз вывалился из глазницы и болтался, почти касаясь подбородка.
— Получай, гадина! — дядя Франк отстрелил ему голову.
В окне показались еще двое. И тоже получили по меткому заряду картечи в лобешник. На их место