В первую очередь позаботились о том, чтобы все ставни были крепко-накрепко закрыты. Для контроля ситуации решили пользоваться окном в приемной председателя на втором этаже.
Картина, представшая взгляду, внушала ужас. Многие маяковцы успели укрыться в домах и на крышах зданий, но жертв было тоже немало.
— Скоро трупы оживут, — пробормотал Лаптев.
Что за этим последует, все и так прекрасно себе представляли.
— И что нам делать? — спросил Кабан.
— Не знаю, — нервно отвечал председатель.
— По идее, можно собрать оставшихся в живых коммунаров, взять из оружейки пушки и перебить мертвяков, — предложил Луцык.
— До оружейки надо еще добраться — это раз. Два — как мы соберем людей? — парировал Лаптев.
— Надо подумать.
— Надо. Как следует и быстро.
— Слушайте, у нас же есть Игорь — укротитель зомби! — воскликнула Джей.
— Был… — вздохнул отец Иоанн и указал на улицу, где лежал труп горбуна, вокруг которого суетились три зомбака.
— А куда делись его дрессированные питомцы? — спросил Кабан. — Смешались со своими собратьями? Или они их не воспринимают за своих?
— Вон ходят, как неприкаянные.
Маяковские зомбаки в намордниках и вправду бродили с каким-то отрешенным видом, как сомнамбулы.
— Ну хоть от этих вреда не будет, — произнес Луцык.
— Кто знает, — пожал плечами председатель. — Им ведь тоже нужно что-то жрать… Проголодаются и последуют примеру товарищей.
— Думаешь?
— Предполагаю.
— В администрации есть оружие? — вмешался Кабан.
— Только это, — из ящика письменного стола на свет появился перочинный ножик.
— Не густо.
— Чем богаты…
— Скоро стемнеет, а это значит, что у нас меньше шансов на выживание, — напомнил об очевидном отец Иоанн.
Лаптев побарабанил пальцами по подбородку:
— До оружейки живыми мы не доберемся… Но даже если и доберемся, что дальше?
— Как что? Вооружимся и перебьем всю эту нежить! — воодушевленно проговорил Кабан.
— Не получится.
— Почему?
— Их больше. Да и пушек у нас не так много.
— Сколько?
Председатель достал из ящика письменного стола толстую амбарную книгу, послюнявил пальцы и стал переворачивать страницы. Найдя нужную, показал ее всем. Цифры сообщали, что в наличии имелось три ружья, четыре гранаты и столько же пистолетов.
— А как дела с патронами? — поинтересовался Кабан.
— Боеприпасы вы сами и привезли. У фирмачей на зерно обменяли, — ответил Лаптев.
— А, точняк!
— А может, Джей оглушит зомбаков своим криком? — предложил Луцык.
— Не сработает, — уверенно сказал председатель.
— Это еще почему?
— У нас был один паренек по кличке Швед. С точно таким же даром, как у Джей. Мы его способность проверяли на наших зомби.
— И что?
— И ничего. На них это не действует.
— А может, все-таки попробовать?
— Не стоит. Могут пострадать жители коммуны. Как взрослые, так и дети.
— А мы их оповестим, чтобы заткнули уши!
— Я сказал, нет. И это мое последнее слово.
— А нет ли в Маяковке кого-нибудь с полезными суперспособностями?.. Ну там богатырская силища или лазеры из глаз? — спросила Джей.
— Лазеры из глаз, — хмыкнул Лаптев. — Это бы нам сейчас пригодилось. Но, к сожалению, таковых не наблюдается…
— А как же твой дар, Сергей Леонович? Помню, ты ловко вырубил Гюрзу каким-то хитрым приемчиком! — напомнил Луцык.
— Действует только на людей и животных, — пояснил тот.
— Это точно?
— Абсолютно. Я все проверил.
— Что же делать тогда?
— Не знаю, — повторил Лаптев и, глянув в окно, выпучил от удивления глаза. — А вот и ваш дружок явился?
— Какой еще дружок⁈
— Остап.
Остап склонился над трупом и с жадностью пожирал его потроха. Бывший режиссер с ног до головы был перемазан кровью, глаза его горели злобой, а рот искривлял звериный оскал.
— Мамочки, — прошептала Джей, увидев, во что превратился ее друг.
— Жуть какая! — охарактеризовал Кабан.
— Это что же… он теперь, получается…
— Да, Остапа мы потеряли, — резюмировал Луцык. — Остап отныне зомби.
— И мы не можем ничего с этим поделать?
— Ничего. Более того, нам придется проделать в его голове дыру, когда он бросится на нас.
— К несчастью, ваш друг стал сатанинским отродьем, — отец Иоанн перекрестился.
— Не пори чушь, — грубо сказал председатель.
— Почему же это чушь?
— Потому что всему этому есть научное объяснение.
— И какое же?
— Пока не знаю, но оно точно есть.
— А я думаю, что все это происки дьявола.
— Глупости! На зомби не действуют ни кресты, ни молитвы, ни святая вода. Мы все проверяли.
— И поэтому ты решил, что сатана тут ни при чем?
— Ну а что тут можно еще решить? Не действуют — значит, не в этом причина!
— И почему же тогда мертвые восстают?
— Я же сказал, что пока не знаю. Пока.
— Но у тебя, видимо, есть какие-то предположения на сей счет.
— Да сколько угодно!
— Например.
— Вирус какой-нибудь… разновидность бешенства… споры.
— Кстати, о спорах, — вмешался Луцык. — Не пора ли их прекратить и заняться решением насущных вопросов? Нет, я не призываю вас мириться. Просто поставьте ваш конфликт на паузу. А когда все закончится, выясняйте дальше свои отношения сколько хотите. У нас тут нападение зомби вообще-то, и сейчас нам нужно что-то придумать для отражения их атаки, а не выяснять, как они стали такими, какими стали.
Братья что-то проворчали и разбрелись в разные углы комнаты, соглашаясь со сказанным.
— Остап, бедненький, — по щекам Джей потекли слезы.
— Ну тут уж ничего не поделать, — Луцык погладил ее по спине.
— Если я стану зомби, поклянись, что убьешь меня.
— Всенепременно.
Она нахмурилась:
— И ты так легко об этом говоришь?
— Ну ты же сама попросила.
— Мог бы для приличия время потянуть и начать уверять, что такого не случится.
— Ну прости.
Джей насупилась и скрестила руки на груди.
— Умеешь ты испортить момент, Луцык.
— Есть такое.
Зомби слонялись по Маяковке в поисках жертв. Пытались попасть и в дома, причем кое-кому это даже удавалось.
Постепенно стали оживать жертвы. Вот прошел Флинт. У него был вырван кадык и откусаны оба уха. Проковылял кузнец, одна его нога волочилась плетью, а на груди зияло огромное кровавое пятно. Майкл и Ванда носились как оголтелые по округе, их лица напоминали звериные рожи.
Вдруг на крыше одного из домов появился Кац.
— Как он выбрался? Я же закрыл его в конюшне и хорошенько связал! — недоумевал председатель.
— Ура! Свершилось! Свергнута ненавистная власть большевистских сатрапов! Да здравствует свобода! Справедливость — в каждый дом! — орал диссидент, на губах которого играла улыбка безумца.
— Видать, разум окончательно его покинул, — горько произнес отец Иоанн и, сложив пальцы замком, принялся молиться.
— Ты что, молишься за Каца? — воззрился на него братец.
— Да. Молюсь, чтобы Господь всемилостивый образумил несчастного.
— А ну-ка прекращай. Много чести!
— Всякий человек достоин прощения.
— Но не этот