– Мне больно, что я перед тобой в таком унизительном состоянии, – сказал он. – Не хочу видеть жалость в твоих глазах! Давай сделаем вид, что я просто слег с простудой, а ты меня навещаешь.
Она старалась, чтобы выглядело именно так. Приходила к нему, говорила с ним или читала вслух. Как бы ей ни было тяжело, она убеждала Роберта, что он поправится, и сама верила в это всем сердцем. Хотя и не решалась рассказать ему о своем плане.
План этот осуществить оказалось труднее, чем она думала. Для начала ей нужен был Иван. Но дождь лил три дня, а потом дорогу размыло и к избушке было не подобраться. Наконец ей все же удалось оставить ему записку, но дни шли, а ответа все не было. В записке она умоляла Ивана прийти в поместье, а Дашу предупредила, чтобы егеря пустили и привели к ней.
Едва кончился ураган и дождь, как снарядили отряд на поиски лорда Бриголя. Но ни его живого, ни его тело так и не нашли. Тайга поглотила его бесследно, и Лорейн считала, что такой конец сполна искупил его преступление, и даже больше.
Вскоре о беде Роберта прознали соседи, но он велел никого не пускать. Даже единственного оставшегося друга, Алексея, не хотел он видеть, не говоря уж о вездесущем Борисе.
Наступил октябрь. Не видя изменений, Роберт хмурился все сильнее, но, к удивлению Лорейн, он не жаловался и не злился, покорно исполняя предписания врача. Что-то изменилось в нем. Иногда Лорейн казалось, что вернулся тот Роберт, который разводил с ней костер и защищал от бандитов, а порой – что перед ней совершенно новый, незнакомый Роберт, серьезный, взрослый, немного похожий на Павла Алексеевича.
– Лора, я могу попросить тебя об одолжении? – спросил он однажды вечером, когда она закончила читать ему первую главу новой книги Вюля Жерна, едва прибывшей из Питербурха по заказу.
– Ну конечно, Роберт! – улыбнулась Лорейн, хотя при взгляде на него у нее по-прежнему слезы наворачивались на глаза.
– Перестань мне врать! – резко сказал он. – Этот несносный докторишка врет мне, и ты тоже. У него так бегают глазки, стоит мне заговорить о перспективах. Я уже понял, что он ничего не сможет сделать и я так и останусь калекой.
Лорейн сглотнула.
– Это еще неизвестно, – тихо сказала она. – Живунов говорил мне, что есть новые экспериментальные методы…
– Это все чушь собачья!
Воцарилась неловкая тишина.
– Я всего лишь хотела подбодрить тебя, – наконец произнесла Лорейн. – Мне кажется, что только надежда на лучшее еще может тебе помочь.
– Нет. Это просто самообман, – горько сказал он.
Лорейн закусила губу.
– Я многое передумал за эти пару недель. Моя жизнь вдруг предстала совсем в ином свете, – он смотрел в потолок, говоря это. – И она была совсем неплохой. Но теперь… Чем быстрее я пойму, что назад пути нет, чем быстрее смирюсь, тем легче мне будет решить, что делать дальше.
– А что ты собираешься делать дальше? – испугалась Лорейн.
Он перевел на нее взгляд.
– Я хочу выполнить хотя бы одно данное тебе обещание, поэтому я не сдамся. Хотя у меня были мысли попросить доктора избавить меня от мучений.
Кровь отхлынула у нее от лица.
– Роберт…
– Дай мне сказать. Человек ко всему привыкает, я тоже привыкну. Но прошу тебя, с этого дня не говори, что я поправлюсь. И кстати, у тебя есть теперь официальное право развестись со мной. Ведь детей у нас уже не будет…
Слушать все это было невыносимо! Лорейн казалось, что сердце у нее разорвется на части. Поэтому она не выдержала и сказала:
– Роберт, я не врала тебе. Я верю, что ты поправишься, потому что…
Вдруг раздался настойчивый стук в дверь.
– Я сейчас… – поднялась Лорейн.
– Нет! Договори! – приказал Роберт, схватив ее за руку.
В глазах его горело странное выражение. Нет, еще не время раскрыть ему свой замысел. Если ничего не выйдет, то… Она не может так поступить с ним! И Лорейн малодушно воспользовалась предлогом, чтобы прервать тягостный разговор.
– Я верю, что ты поправишься, потому что люблю тебя.
Она осторожно высвободилась.
В коридоре стояла Даша.
– Сударыня, вы просили сразу сообщить, коль Иван объявится. Так вот он вас ждет на конюшне. В дом не пошел ни в какую!
– Хорошо, я сейчас приду.
Она вернулась к Роберту.
– Что там? – спросил он, теребя руками край одеяла.
– Ничего. Даша. По хозяйству у нее вопрос был.
Лорейн села на прежнее место.
– Мне не нравится, куда зашел наш разговор, – она ласково провела по его волосам. – Не изводи себя. Дурные мысли уж точно тебе не помогут. Я никуда не уйду и тебя не брошу. Завтра я почитаю еще, а сейчас уже поздно. Пора спать.
– Хорошо, – не стал спорить Роберт. – Но мы еще вернемся к этому разговору.
Но на этот раз Лорейн соврала. Она вовсе не собиралась отдыхать.
Выйдя из комнаты, она чуть не бегом побежала на конюшню.
Глава 22
Женьшень
По легенде женьшень обладает чудодейственной силой, он исцеляет любую болезнь, возвращает молодость и исполняет желания. Такими свойствами обладает его корень, прозванный «корнем жизни». «Корень жизни» охраняют императорские тигры и водяной дракон. Только достойный человек с чистым сердцем сможет приблизиться к нему. Узнать его можно по описанию: растение имеет прямой тонкий стебель с розеткой правильных пятипальчатых листьев на длинных черешках. Из центра розетки, продолжая стебель, поднимается зонтик мелких белых цветков. Осенью они превращаются в ярко-красные ягоды.
Арсений Клавдиевич Владимиров, «Земли Приморья и их обитатели»
Дверь была открыта, и изнутри доносились запахи сена и навоза, тихое фырканье и громкое дыхание. Лорейн от волнения едва переставляла ноги, но все же заставила себя войти.
Иван сидел на тюке сена, свесив руки с коленей. Перед ним на полу стоял переносной фонарь. Казалось, егерь ничуть не изменился: густая борода, перепачканные землей сапоги, ружье за плечом. Разве что поверх рубахи накинут старенький тулуп. Лорейн на мгновение замерла и перестала дышать, вглядываясь в знакомую фигуру. Он не сразу ее заметил, глядя в пол, задумавшись о чем-то.
Она сделала несколько шагов, тогда он увидел ее и поспешно встал. Лорейн подошла на расстояние вытянутой руки.
– Здравы будьте, сударыня! – первым нарушил затянувшееся молчание Иван.
– Здравствуй, – ответила она. – Как ты?
Он нахмурился.
– Хорошо. Слава богу, лучше Роберта Палыча. Такая беда…
Лорейн все всматривалась, пытаясь угадать сходство, но ничего не выходило, поэтому она сказала:
– Я знаю: ты мой отец.
Кустистые брови Ивана поползли вверх. Лорейн внутренне ожидала, что он может воскликнуть: «Да вы рехнулись, барыня!» Но нет, это было не то удивление. В его глазах мелькнуло что-то… Они блеснули в свете фонаря.
– Кто тебе сказал? – голос егеря дрогнул.
– Я сама догадалась. Сэр Джереми признался, что я не его дочь, а ты знаешь мою маму… Я видела там, на Птичьей скале, как вы друг на друга смотрели.
– Я…
Лорейн больше не раздумывала: она бросилась и обняла Ивана. По щекам заструились слезы, но то были слезы радости. Конечно, оказаться дочерью простого тусского крестьянина было странно, но при этом Иван сразу понравился ей, и, если отбросить условности, она была вовсе не против такого родства. И каким облегчением было узнать, что в их необъяснимой дружбе нет ничего предосудительного! Лорейн успела обдумать все это за долгие дни, пока ждала его, и теперь в ее душе остались только радость и надежда.
Иван обнимал ее в ответ. Так они и стояли некоторое время, пока он осторожно ее не отстранил.
– Какое же у тебя большое сердце, Лора! – сказал он. – Даже егеря готова принять. Но я думаю, теперь пришла пора признаться.
– В чем? – испугалась она.
Он вытер лицо кулаком.
– Мое настоящее имя не Иван Жданов. Жданов! Я ведь не просто так выбрал такую фамилию! Меня зовут Арсений Клавдиевич Владимиров.
Лорейн открыла в удивлении рот.
– Что? Ты и есть знаменитый Владимиров? Ты написал книгу про Приморье?