– А где они теперь?
– Ушли глубже в леса, некоторые переселились в город. Они торгуют с нами, продают мех.
Лорейн вспомнила историю покорения Америки, где индейцы до сих пор вступали в стычки с колонизаторами, а сами жили в резервациях.
– И местные не проявляют враждебности? – спросила она.
Павел Алексеевич снова надел очки и посмотрел через стекла на Лорейн.
– Нет. Заселение проходило мирным путем. Тусские дарили подарки, уговаривали местных встать под начало Государя. Ни веру их, ни культуру мы не разрушали. Как я и сказал, они по сей день живут в тайге по своему разумению. Конечно, бывали отдельные стычки, но они не породили общей ненависти. Удэгейцы – мирные люди.
Лорейн с пониманием кивнула. Сжав в пальцах мешочек с вышивкой, она вспомнила, с чего начался разговор.
– И вы поверили в их легенду?
– Когда оказываешься в таких условиях, в каких оказались мы – первые переселенцы, то невольно проникаешься мощью природы, ее скрытой сутью и влиянием на судьбу. Почему дерево упало на одного работника, а не на другого? Ведь по всем законам физики должно было повалиться в другую сторону! Почему к нам вышел медведь, хотя отродясь с этой стороны леса не выходил? Почему один от укуса крошечной букашки умирает, а другому и тысяча укусов нипочем?
На последних словах его голос сорвался, но Павел Алексеевич взял себя в руки.
– Я многое видел, Лора. Иногда я не мог поверить своим глазам. И я привык прислушиваться к любым знакам, даже кажущимся нелепыми. В Роберте всего этого нет. Он верит в науку. В чем-то он прав. Наука теперь знает больше. Ту болезнь, что погубила мою жену, назвали энцефалитом. Но сколько бы люди ни изучали природу, как бы далеко ни зашли в своем стремлении к знанию и контролю, всегда есть область неведомого и неподвластного им. Когда ты оказываешься один на один со стихией, будь то потоп по весне или тигр в двух шагах от тебя, все легенды оживают и ты понимаешь, откуда они взялись. Но нельзя поверить, если не пережил сам.
Лорейн несмело кивнула.
– Ну что ж, я сказал, что хотел, – Павел Алексеевич задумчиво теребил край бумаги на столе. – Дальше – тебе решать.
Она поняла, что разговор окончен, и встала.
– Если все же соберешься в лес, – раздался позади голос Павла Алексеевича, – дай мне знать, я предупрежу Ивана, чтобы он все подготовил.
Она оглядела его задумчивую фигуру и ответила:
– Предупредите, я пойду завтра.
* * *
На следующий день с рассветом Лорейн незамеченной покинула дом. Утренняя прохлада заставила ее поежиться. Стараясь согреться, она изо всех сил спешила к егерю. Дашу она брать с собой не стала, в глубине души стесняясь своей затеи.
Лорейн обожала это время дня. Небо раскрашивали разноцветные всполохи рассвета. Полевые цветы и высокая трава клонились к дороге. Ветер пробегал по верхушкам сосен и пихт, словно поглаживал деревья по головам.
Вскоре Лорейн свернула на просеку. Уже издалека она увидела, что Иван ждет ее. Полностью готовый к лесной прогулке, он сидел на лавке, подпирающей его избушку, а рядом, привязанный веревкой, щипал траву крупный козленок. При виде него у Лорейн сжалось сердце. Какая все-таки жестокость!
Увидев хозяйку, егерь поднялся с места.
– Доброе утро! – улыбнулась ему Лорейн.
– Утро доброе, сударыня, – отвечал он.
И без дальнейших дискуссий принялся связывать козленку ноги попарно.
– Что ты делаешь? – испугалась Лорейн.
– Это чтобы нести было сподручнее, – пояснил он.
Связав, Иван закинул животное себе на шею, так что живот козленка был у него на загривке, а ноги свисали с плеч. Придерживая их руками, егерь направился в лес. Лорейн следовала за ним.
За время их многих совместных прогулок Лорейн обнаружила замечательное качество Ивана: он не задавал лишних вопросов. Вот и теперь он не спросил, верит ли она в легенду или почему не привела с собой Дашу, а просто шагал вперед широким уверенным шагом. Его ритм успокаивал Лорейн и прогонял лишние мысли и сомнения из головы.
Они пробирались по едва заметной тропе около получаса, когда послышался шум воды. Вскоре они вышли на берег реки. Это была та же речка, которую Лорейн недавно переходила вброд, но в этом месте вода бурлила в камнях с бешеной силой.
Иван остановился и оглядел противоположный берег, будто что-то прикидывая про себя, а затем не спеша двинулся вниз по течению.
– Куда мы идем? – не удержалась Лорейн.
– Нам нужно особое место, – отозвался Иван.
Козленок на его шее жалобно заблеял.
Они шли по берегу еще с полчаса. Лорейн уже вспотела. Юбка цеплялась за кусты, мешая движению. Но Лорейн не жаловалась, лишь старалась не отстать от своего спутника.
Наконец егерь остановился.
– Перейдем здесь!
Лорейн с опаской оглядела реку. Здесь течение казалось медленнее, но все же назвать воду спокойной язык бы не повернулся.
– А лучше нет брода? – спросила она.
– Есть, но нам нужно именно это место, – Иван указал рукой. – Видите, там заросли лимонника?
– Лимонника?
– Это лиана, которая оплетает деревья и кусты. Вон виднеются ягоды! Зеленые еще, не то бы вы сразу увидели.
Противоположный берег представлял собой каменистый склон. Выше начинались деревья, но они были опутаны растением, о котором говорил Иван, так плотно, что казалось – другой берег скрывает сплошная стена. Приглядевшись, Лорейн заметила среди листвы зеленые гроздья.
– Как же мы там пройдем? – забеспокоилась она.
– А нам наверх и не надо, только реку перейти.
Лорейн с сомнением покосилась на стремнину, потом – на свои ботинки.
– Обувь не советую снимать, – словно прочел ее мысли егерь. – Дно каменистое, поранитесь.
Продолжая колебаться, она спросила:
– Думаешь, мы не убьемся?
Но Иван лишь обреченно пожал плечами.
– А стоит ли оно того? – усомнилась Лорейн.
– Я бы сам сходил за вас, да не могу.
– Почему? – она внимательнее вгляделась в бородатое лицо.
– Традиция такая. Река – это граница. Если вы перейдете, то тигры примут вашу жертву.
Он говорил это спокойно и серьезно. Лорейн поняла, что ей придется идти до конца. Она нащупала в кармане мешочек с вышивкой, в котором лежали несколько ее безделушек и носовой платок. По словам Павла Алексеевича, его нужно будет промокнуть ее кровью.
Решившись, Лорейн подобрала подол, заправила его за пояс и наконец шагнула в воду. Вода оказалась ледяной! Но размышлять было уже поздно. Глубина здесь была до колен, под ногами скользили острые камни, а течение грозило сбить с ног. Через несколько шагов Лорейн все-таки поскользнулась, но ее тут же подхватила под локоть сильная и уверенная мужская рука.
– Осторожнее, сударыня. Торопиться нельзя.
Пробормотав благодарность, Лорейн продолжила путь. Ноги онемели от холода, по телу пробегала дрожь, заставляя стучать зубами. Но наконец, почти не чувствуя ног, она выбралась на твердую почву.
Медленно выдохнув, чтобы унять дрожь, она повернулась к Ивану. Егерь тоже вышел на берег и осторожно сгрузил козленка, который тут же испуганно заблеял. Иван стал привязывать его к растущему в двух шагах кривенькому молодому деревцу.
Лорейн подняла голову и посмотрела на заросли. Вдруг ей пришла в голову неожиданная мысль. Вытащив из кармана мешочек, она пригляделась к вышивке.
– Здесь лимонник! – удивилась она.
Иван хмыкнул.
– Знающий человек шил.
Он протянул руку.
– Давайте мне!
– Сейчас, нужна еще кровь.
Лорейн вытащила платок и поняла, что позабыла взять иглу или что-то в этом роде, чтобы сделать ранку.
Догадавшись о ее проблеме, егерь вытащил нож.
– Сами сможете, сударыня?
– Конечно!
Она взяла оружие и подставила указательный палец. Но внезапно на нее накатил страх. Умом Лорейн понимала, что ей нужно сделать лишь маленькую царапину, чтобы пошла кровь, но на миг сама мысль причинить себе вред показалась чудовищной. Рука с ножом дрогнула, так и не коснувшись