Она описала очередной круг по спальне, сожалея, что не может ничего разбить, прежде чем, наконец, рухнула на кровать. Ее всю трясло: гнев на Джастина за то, как он с ней поступил, за то, как себя при этом вел, пересилил гнев на себя, хотя, правду сказать, должно быть наоборот. Она решила поиграть с огнем, вот и доигралась.
Ей еще повезло, что он просто не выгнал ее – без рекомендаций и предложения нового места. Нет, он, конечно, никогда бы так не поступил – слишком добрый и порядочный, – именно поэтому она решила, что влюбилась в него.
Пусть она не взяла деньги, но она же не полная дура: воспользуется предложением занять место в доме герцога. К тому же Джастин прав: ей и вправду нужно быть как можно дальше от него. Возможно, она взяла бы еще и деньги, но лучше смерть, чем ощущать себя шлюхой. Гордость не позволила взять эти деньги: он словно хотел откупиться.
Она все начнет сначала. Хватит мечтать и жить в придуманном мире. Герцог Холлингсворт пожилой, женат, так что на службе у нее не будет абсолютно никаких шансов повторить свои ошибки.
Завязав мешок, она быстро оглядела комнату, в которой прожила последние два месяца. Ей будет ее не хватать по нескольким причинам. Медди присела за стол и написала короткую записку леди Элизабет. Она не могла заставить себя поговорить с хозяйкой с глазу на глаз, и Джастин, возможно, был прав: ее хозяйке не нужно ничего знать, пока Медлин не покинет дом. Она подозревала, что леди Элизабет расстроится и будет уговаривать ее остаться, а может, еще хуже: захочет объясниться с братом, и ни то ни другое ее не устраивало. Нет. Так будет лучше. Ей нужно просто отсюда уйти, оставить все это в прошлом и постараться больше не делать ошибок.
Она подождала несколько мгновений, пока высохнут чернила, свернула записку и, закинув мешок на плечо, вышла из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь.
Медлин осторожно спустилась по задней лестнице на второй этаж и огляделась по сторонам. Убедившись, что вокруг никого, она быстро прошла к комнатам леди Элизабет, просунула записку под дверь, затем вернулась на лестницу, спустилась на первый этаж и вышла на улицу через черный ход.
Медди уже выяснила, что особняк ее нового хозяина рядом, в конце следующей улицы. Идти недалеко, так что она подышит свежим воздухом. И ничего, что уже начинает темнеть.
Покинув особняк лорда Уитморленда, Медди высоко подняла голову, расправила плечи и уверенной походкой пошла к новой жизни, не оглядываясь назад.
Глава 28
Джастин сидел у себя в кабинете, допивая очередной бокал бренди, когда к нему без стука влетела Элизабет и швырнула на стол записку.
У него дьявольски болела голова, а тут еще эти разборки.
– Я знаю, почему ты здесь, – протянул он, потирая лоб.
– Конечно, знаешь, но все же сделай милость – прочти ее записку.
Он взял листок и пробежал глазами.
«Леди Элизабет!
Мне больно покидать вас так, не попрощавшись, но у меня нет выбора. Прошу вас, не сердитесь. Я всегда буду вам благодарна за помощь. Желаю вам всего наилучшего.
Медлин».
Джастин пожал плечами и ответил, изо всех сил пытаясь казаться равнодушным:
– Да, она ушла.
Элизабет окинула его испепеляющим взглядом и скрестила руки на груди.
– Только не притворяйся, что не знаешь почему!
Он попытался сделать вид, что просматривает лежащую на столе конторскую книгу, но цифры плыли перед глазами.
– С чего ты взяла, что я знаю?
Элизабет усмехнулась:
– Ты станешь это отрицать?
– Возможно.
Он заставил себя поднять глаза на сестру.
Лиз стояла в агрессивной позе, со скрещенными на груди руками и явно не собиралась отступать.
– А с чего бы ей уходить, да еще так поспешно? Я знаю, что вчера вечером между вами что-то произошло, и не уйду, пока не услышу правду.
– Ничего ты не знаешь! – с пьяным упрямством заявил Джастин, выхватив из чернильницы перо и сжав его в пальцах. – Ей предложили место получше. Вот и все.
Элизабет прищурилась:
– А ты откуда знаешь?
Он вскинул брови и пожал плечами:
– Ну… мы об этом говорили.
– Значит, ты этого не отрицаешь?
– Не отрицаю чего?
Он сунул перо обратно в чернильницу и потер лоб.
Лиз раздраженно топнула ногой:
– Ты просто невыносим! Знаешь об этом?
– А тебе лучше не совать свой нос в дела, которые тебя не касаются! – Вот так, и никаких объяснений.
Лиз опустила руки и с неприязнью произнесла:
– Надо быть полным идиотом, чтобы отпустить ее.
Джастин запустил в волосы пятерню и покачал головой.
– Вот только не притворяйся, что тебе действительно была нужна камеристка.
Раздраженно взмахнув рукой, она ответила:
– Конечно, нет! И никогда не была нужна! Но ты все равно идиот!
Джастин начал злиться.
– Не знаю, что ты от меня хочешь! Я ничего не мог ей предложить. Ей лучше быть подальше от меня. Извини, что ты лишилась камеристки, но ничего, найду тебе новую.
Он придвинулся к столу и возобновил попытки изобразить, что погружен в чертову конторскую книгу.
– Отлично! Осталось только кое-что сделать.
Элизабет развернулась и решительным шагом покинула кабинет.
Джастин поднял глаза и взглянул на пустое место, где только что стояла сестра. Он заслужил все ее упреки: каждое слово, но не мог же он объяснить этой девчонке, что послужило причиной его поступка. Это было бы в высшей степени неуместно. Хотя Медди ни в чем не виновата. Во всем виноват только он, потому что повел себя, как похотливое животное. Зачем было заходить в гостиную, опять танцевать с Медлин, касаться ее, обнимать… Но теперь уже слишком поздно сожалеть. Он наломал дров, и пришлось срочно выправлять положение. Он не ожидал, что Элизабет его поймет, но так будет лучше для репутации Медлин.
Он сжал губы и тупо уставился на пустой дверной проем. Что, черт подери, Лиз хотела сказать