– Как можете вы сравнивать любовь с одержимостью, доктор? Я полюбил самую прекрасную женщину на земле. И даже на Страшном суде я не скажу о ней ни одного дурного слова. Она до сих пор для меня является небесным ангелом, любви которого я просто не заслуживаю.
– Я посмею лишь предположить то, что вы столкнулись с самой Лилит. С одной из её ипостасей. И хоть её нарекли при рождении иначе, но я думаю, что вашей Анастасии знакомо её первоначальное имя. Её зовут – ЛИЛИТ. В Библии отсутствуют прямые указания на наличие этого духа. Её образ упоминается лишь в Талмуде. Этот дух иначе называют lail – ночь. Это страшное демоническое существо, высасывающее все мужские силы. Через внешнюю красоту и чувственность оно несёт погибель. Ваш Митя не выстоял перед её чарами и погиб. Вам же удалось хотя бы на время выскользнуть из её цепких лап. Но поверьте, её объятия не столь уж безобидны. И это существо может еще не единожды вновь повстречаться у вас на пути.
– Господи, доктор, ну что вы такое говорите? Почему вы Настю называете «существом»?
– Потому, что она не женщина. С вами общался демон в женском обличии. Демон коварный и не знающий пощады. И она опасна более из-за того, что вооружена небесной красотой. Но красота и чувственность – это лишь её личина. Эта демоница носит образ ангела, являясь на деле исчадием Ада.
В ответ я лишь мотал в неверии головой. Всё справедливое красноречие доктора и его разумные доводы казались мне фальшивыми на фоне моей божественной любви к этой женщине. Не смотря на то, что уже не было в живых Мити, на то, что я сам был глубоко измучен своими страданиями и находился в клинике для душевнобольных, огромная часть моего горячего сердца продолжала принадлежать Анастасии. И я до сих пор не оставлял надежды на то, что смогу разыскать её однажды хоть в Париже или на любом конце света и вымолить у неё хоть немного любви. Глупец, я продолжал жить одной лишь надеждой. Но доктор неумолимо подытожил:
– С точки зрения медицины, вы давно уже здоровы, Георгий Павлович. И я не стану вас более задерживать в нашей клинике. На следующей неделе я выпишу вас домой.
– Чтобы я вновь мучился бессонницей и разговаривал по ночам?
– От этого недуга я порекомендую вам сразу же после лечебницы отправиться в мужской монастырь. Вы должны исповедаться и пройти причастие. Вы должны много молиться во славу Господа, и тогда все злые призраки отпустят вашу грешную душу. И болезнь ваша отступит. И еще, я не смею настаивать, ибо эти вещи имеют очень деликатный оттенок, но я бы очень порекомендовал вам, Георгий, поскорее жениться на хорошей и доброй девушке.
– Это невозможно, – ухмыльнулся я.
– И всё же, этот шаг спасет вас от этих мистических видений. По древним преданиям этот дух в женском обличии губителен для одиноких мужчин. И он совсем не опасен для тех, кто венчан браком.
В ответ я только пожал плечами. Я не верил доктору. А он продолжил:
– Я и сам на следующей же неделе пойду к своему старому духовнику и останусь в его храме. Я должен провести в молитвах какое-то время. Я стану молиться ровно до тех пор, пока моя вера во Всевышнего не уничтожит в памяти то самое видение.
– Какое?
– Я, милый мой, юный граф, как и вы, не желаю более видеть наяву эти рыжие пряди, ни тем паче держать их в руках. Я ведь тоже ещё не женат…
* * *
– Господа, это был поистине великий и очень мудрый доктор. И именно он направил меня на нужную стезю и помог мне исцелиться. Он будто знал наверняка, насколько я одержим. По-правде говоря, я тогда строил планы о том, как перехитрю и умного доктора, и родителей, и дядю, и сбегу от всех них, чтобы сразу же уехать Париж, на поиски Насти. Но доктор, предвидя всё это, договорился с дядей, чтобы тот сразу же после выписки хватал меня в охапку и под бдительной стражей вёз в Данилов монастырь.
Сразу после выписки они ловко сопроводили меня в эту божью обитель и велели монахам присматривать за мною, как за одержимым. В монастыре я провёл около трех месяцев. Я долго и усердно молился и вышел оттуда вполне себе здоровым человеком. Меня более не преследовал призрак рыжеволосой Насти. Он отступил от меня. Казалось, уже навсегда. Сразу же после монастыря я посетил Митину могилу и попросил на ней прощения у доброго моего друга Кортнева.
Потом дядя отправил меня подальше от Москвы, в Калугу, где я год с лишним проработал простым стряпчим в одной государственной конторе. А еще через два года я женился.
* * *
– Погодите граф, неужели это всё? – я с удивлением посмотрел в серые, чуть затуманенные глаза Гурьева.
– А что же вам еще надобно? – с иронией отвечал он.
– Это конец?
– Я устал, друзья, – вдруг серьезно произнёс Гурьев. – Если вы желаете услышать продолжение этой истории, то приходите ко мне завтра.
Когда я посмотрел в окна, то увидел, что на улице уже сгущались легкие парижские сумерки. И мы с Алексом заторопились по домам, договорившись завтра непременно быть вновь у графа Гурьева.
Совершенно обалдевшие от рассказа Георгия Павловича, мы всю дорогу от Монмартра к центру ехали с Алексом в полном молчании. И лишь перед тем, как попрощаться, Алекс тронул меня за рукав и произнес:
– Как ты думаешь, это всё правда?
В ответ я только пожал плечами.
Глава 6
К двенадцати часам следующего дня мы с Алексом без опозданий были вновь в гостях у графа. Гурьев встретил нас с неизменным гостеприимством, откупорив новую бутылку Шабли и порезав наш вчерашний сыр. Пригубив прохладного вина, он продолжил свой рассказ, а мы приготовились внимательно его слушать.
Продолжение рассказа графа Гурьева Георгия Павловича
– Итак, благодаря усердию доктора Михаила и моих ближайших родственников, я постепенно отошёл от всей этой немыслимой и,